«Если мы потеряем Индию, британцы, из поколения в поколение считающие себя властителями мира, за одну ночь утратят статус величайшей нации и перейдут в третью категорию», — заявил лорд Джордж Керзон, самый знаменитый из вице-королей Индии. В эпоху расцвета империи в конце XIX столетия эта земля была точкой опоры, стоя на которой Великобритания контролировала целое полушарие — от Мальты до Гонконга. Так почему же всего через два года после победы союзников во Второй мировой войне, благодаря которой англичанам ценой неимоверных затрат и жертв удалось полностью восстановить свои позиции в Азии, она оставила Индию, разделив ее на два независимых государства?
Секрет успеха британцев в Азии — в том, что они отправились туда не завоевывать ее, а делать деньги. Это не означает, что их режим в той же Индии был осознанно задуман как коммерческое предприятие: его возникновение не планировалось вовсе. Владычица морей в XVIII и XIX веках сама с изумлением следила за усилением своего влияния на субконтиненте, при этом никакого участия в процессе не принимая и формально отрицая факт территориальной экспансии. Просто британцы из Ост-Индской компании , учрежденной Елизаветой I еще в 1600 году с правом пятнадцатилетней монополии на торговлю в «Восточной Индии», — оказались неподконтрольны своему правительству. Заметим, что эта Компания была отнюдь не единственной: при той же Елизавете появилась, например, «Мистерия и Компания коммивояжеров-искателей приключений для открытия районов, доминионов, островов и мест неведомых», преобразованная потом в Московскую. Работали и другие — для монопольной торговли с Турцией , Западной Африкой, Канадой и Испанской Америкой. Среди всех них Ост-Индская поначалу не выделялась особыми успехами. Но все изменилось, когда Англия вошла в политический союз с Голландией после Славной революции 1688 года (король Иаков II Стюарт был низложен, а на престол взошел нидерландский принц Вильгельм III Оранский). Последовало соглашение с новыми союзниками, у которых имелась собственная Ост-Индская компания, действовавшая даже более успешно. Сделка позволила англичанам свободно работать на текстильном рынке Индии, голландцы же занялись вывозом пряностей и транзитными перевозками в Индонезию . К 1720 году доходы британской компании стали больше, чем у конкурентов. Это логически и привело к установлению английского правления на Индостане, где Ост-Индская компания действовала через систему баз и укрепленных фортов. Вокруг этих плацдармов британского предпринимательского гения со временем выросли крупные города: Бомбей, Мадрас и главный форпост Компании — Калькутта. В начале XVIII века население Индии превышало британское в двадцать раз, а доля субконтинента в мировом товарообороте составляла 24 процента против британских трех. До середины XVIII века роль негоциантов-англичан в борьбе за рынок была скромной, и им, как и всем их «коллегам», приходилось простираться ниц перед троном Великих Моголов в Дели — успех их дела еще полностью зависел от императорской воли.
Но в 1740 году начались регулярные вторжения на полуостров персов и афганцев, а также тяжелые внутренние усобицы. Удачливые деятели вроде низама (правителя) Хайдерабада отхватывали от могольских владений куски, на западе маратхи заявляли свои права на независимость от Дели, в общем, хватка центрального правительства стала ослабевать. Тут-то и подняла голову Компания, почуявшая перспективы территориальной экспансии. Появилась у нее и наемная армия, которую набирали из местных воинских каст.
В первую очередь Британия стремилась тогда выиграть в схватке со своим главным европейским противником — Францией , и не только в Индии, но и в остальном мире. И вскоре Семилетняя война (1756—1763) подорвала глобальные позиции Парижа . Еще в 1757 году произошел прорыв на индийском «фронте»: генерал Роберт Клайв одержал решающую победу при Плесси в Бенгалии. Через восемь лет император Могольской династии вынужден был предоставить Ост-Индской компании право дивани (гражданского управления) в Бенгалии, Бихаре и Ориссе. За полвека власть удачливых британских торговцев распространилась по всему субконтиненту — как бы самостоятельно, без поддержки официального Лондона.
К 1818 году Компания господствовала на большей части индийской территории, и эта форма правления изменилась лишь после знаменитого Сипайского восстания в 1857 году, когда корона учредила прямой контроль за положением дел. Нет сомнений, что для британцев это оказалось выгодно. Простое бесконтрольное разграбление было довольно типичным явлением тех первых лет власти Компании, когда такие ее представители, как Томас Питт, прозванный Бриллиантом, переправляли в Англию целые груды драгоценных камней.
Однако чаще его соотечественники все же прибегали к более сложным схемам, чем испанцы в Южной Америке. Великой восточной стране они уготовили судьбу сырьевого придатка, огромного рынка для сбыта готовой продукции раннеиндустриальной британской экономики и поставщика продовольствия. Вплоть до XVII века индийское текстильное производство было столь развитым, что британским мануфактурам оставалось лишь ученически копировать стиль ввозимых с Индостана восточных тканей. Однако в силу своей себестоимости, они, разумеется, всегда оставались очень дороги. Все изменилось, когда Ост-Индская компания завалила субконтинент дешевыми ситцами, коленкором и хлопком с фабрик Ланкашира.
То был настоящий триумф колониально-рыночной концепции Британии. Метрополия вынудила субконтинент открыться для импорта нового, бросового товара, дотоле ей не известного (он еще больше подешевел в 1813 году, когда вышел закон, покончивший с абсолютной монополией Компании — теперь отпали и пошлинные «ост-индские» ограничения). С одной стороны, Индия оказалась в цепких объятиях свободной торговли, с другой — колонизаторы, всячески подчеркивая свою техническую конкурентоспособность, запретили вводить какие-либо пошлины на ввоз своей продукции в подвластную страну. Получился своего рода «империализм свободного рынка» (именно этим термином пользуются современные английские историки). Таким экономическим образом и определилась судьба колонии на ближайшие столетия; и не случайно впоследствии в центре флага независимого государства Ганди поместил колесо прялки — чакру, — а свадеши — бойкот иностранных товаров — стал излюбленным требованием и лозунгом первых националистов…
Кроме того, Индия открыла своим завоевателем невиданные возможности для хранения и приумножения капиталов. К 1880 году общий объем вложений в страну составил 270 миллионов фунтов — пятую часть огромного инвестиционного портфеля Британии, к 1914-му эта цифра выросла до 400 миллионов. Вклады в Индию в относительном исчислении оказались (невиданный случай в истории) даже выгоднее долгосрочных операций во внутренней экономике Соединенного королевства: колониальные власти уверили огромную массу дельцов в надежности нового рынка и не обманули их ожиданий.
Колония же, как могла, возвращала метрополии ее «заботу» сторицей — например, военной силой. Знаменитые индийские полки прекрасно зарекомендовали себя в сражениях XIX века. Новые подданные верно послужили империи в самых разных уголках мира, от Южной Африки до Западной Европы — тут они приняли участие в обеих мировых войнах: около миллиона добровольцев участвовало в Первой и почти вдвое больше — во Второй... Да и в мирное время количество индийских резервистов исчислялось тоже немалыми цифрами. В 1881 году в колониальной армии служили 69 477 военнослужащих-англичан — «против» 125 000 туземцев, набранных из тех индийцев, которых завоеватели считали «прирожденными воинами»: мусульман и сикхов. В общей сложности эти войска составляли в конце XIX века 62 процента всей сухопутной мощи Великобритании. В общем, с полным основанием заметил премьер-министр лорд Солсбери: Индия — это «английская казарма у восточных морей, откуда мы всегда можем призвать любое количество бесплатных солдат».
Конечно, в целом британское общество было склонно обосновывать свое владычество более благородным образом как исполнение своей цивилизаторской миссии. Наиболее, пожалуй, четким образом эту идею сформулировал историк Томас Бабингтон Маколей на одном из заседаний парламента в 1835 году. Он выразил пожелание, чтобы в колонии был сформирован «слой индийцев по крови и цвету кожи, но англичан — по вкусам, мировоззрению, морали и интеллекту». Мысль о том, что целью английского присутствия является совершенствование аборигенов, вообще, носила всеобъемлющий характер. Считалось, что статичному, аморфному индийскому обществу во всех решительно областях стоит учиться у самой передовой державы мира. Естественно, тем самым подразумевалась абсолютная дегенерация местной древней культуры. Тот же Маколей с немыслимым высокомерием утверждал, что «одна-единственная полка из хорошей европейской библиотеки стоит всей национальной литературы Индии и Аравии». Подобными соображениями руководствовались и миссионеры-протестанты. Азиатские земли, считали они, дарованы Британии «не для извлечения сиюминутной выгоды, но для распространения среди аборигенов, бредущих во тьме отвратительных и разлагающих предрассудков, света и благодатного воздействия Правды»! А Уильям Уилберфорс, человек просвещенный и благородный, основатель Движения борцов с работорговлей, высказался еще резче: «Это религия дикарей. Все ее обряды должны быть ликвидированы».
Что же по этому поводу думают современные историки? Одни считают, что рассеянная географически и лишенная долгосрочного потенциала оккупационная власть вообще не оказала особого влияния на туземное общество, с которым и взаимодействовала-то в исторической перспективе совсем недолго.
Другие же все еще видят в британском влиянии живительное обновление, сказавшееся на самом народе Индии вполне благотворно: были смягчены суровые законы кастовой системы и даже появление объединенной Индии, представление о национальном единстве было косвенно подсказано колонизаторами. Вспоминая тех, кто обливался потом, болел и умирал на просторах Индии, знаменитый «певец империализма» Киплинг писал: «…словно живительную влагу мы отдавали этому краю лучших, и если существует страна, расцветшая на крови мучеников, то эта страна — Индия». Власти занимались не только общим здравоохранением, например профилактикой малярии и вакцинацией против оспы (которой индусы резко противились, как ритуально оскверняющей!). Чтобы накормить страну с постоянно растущим населением, они за время своей деятельности в восемь раз увеличили площади орошаемых земель. Стало слегка выравниваться и благосостояние разных классов: совокупный доход после уплаты налогов в сельском хозяйстве увеличился с 45 до 54 процентов, а это означало фактически, что в какой-то степени уменьшилось неравенство. Правда, тогда до этих цифр никому особенно не было дела... Приближались ХХ век и великие потрясения.
Оплачено кровьюПервая мировая война предстает в истории той точкой отсчета, с которой национальное самосознание индийцев оформляется в четкое политическое движение, способное ставить перед собой задачи и бороться за них. Стихийные бунты случались, конечно, и раньше. Например, в 1912 году, когда планировалась административная реформа в Бенгалии, радикал-националист Раш Бехари Боуз бросил бомбу в вице-короля лорда Гардинджа. Партия Индийский национальный конгресс, основанная еще в 1885-м (много раз трансформировавшись, она позднее придет к власти в новой Индии), также изо всех сил добивалась самоуправления, не требуя пока что независимости. Но именно война изменила все — слишком высокую кровавую плату внесла в нее колония: на арке «Ворота Индии» в Нью-Дели начертаны имена 60 тысяч погибших.
В 1917-м британцам пришлось взять курс на «постепенное формирование полномочного правительства Индии как неотъемлемой части Британской империи» — правительства, «набранного» из индийцев и для индийцев. В 1919 году увидел свет новый Закон об управлении — первый шаг на пути, по которому шли теперь колонизаторы. Он провозглашал принцип диархии — двойного управления, при котором центральная власть в Калькутте оставалась безраздельно в английских руках, а на местах руководили бы члены национальных партий, подобных ИНК, — на них рассчитывали в первую очередь в плане «работы с населением», как сказали бы сегодня. Для разъяснения ему, населению, решений принятых властями. Такая хитрая и осторожная уступка, будучи на вид ничтожно мала, неожиданно оказалась бомбой в прочном фундаменте империи. Получив немногое, туземцы задумались о своем положении в общем. Долго искать повода для возмущения не пришлось — в новых законах сохранялись ограничения гражданских свобод, введенных еще в военное время (например, право полиции помещать любого под стражу без суда). Новая форма протеста — «хартал», аналог западной забастовки, — распространилась по всему полуострову, а в некоторых районах вылилась в конфликты столь серьезные, что местным администрациям приходилось вводить военное положение.
Публичные порки — везде и всегда распространенный метод наказания непокорных. Апрель 1919 года
Одним из таких районов стал традиционно неспокойный Пенджаб, где в апреле 1919 года командовал одной из пехотных бригад генерал Реджинальд Дайер. Заядлый курильщик, раздражительный и задиристый; забияка, который, по описаниям современников, «счастлив был только тогда, когда с револьвером в зубах карабкался на вражеские укрепления», он хуже всего подходил для руководства войсками в таких деликатных обстоятельствах. По прибытии на командный пункт в Амритсаре он первым делом запретил в зоне своей ответственности какие-либо собрания граждан. На следующий день генерал в сопровождении барабанщика и боевого караула прошествовал по улицам к главной святыне сикхов — Золотому Храму, то и дело останавливаясь, чтобы выкрикнуть объявление: по любым скоплениям людей будет открываться огонь. Тем не менее ближе к вечеру на площади Джаллианвала Багх, окруженной с трех сторон глухими высокими стенами, собралась толпа в 10 или 20 тысяч человек. Выполняя собственное обещание, там же появился и Дайер в сопровождении 50 стрелков и без всякого предупреждения открыл огонь. «Я выстрелил и продолжал стрелять до тех пор, пока публика не рассеялась», — вспоминал он позднее. Но дело в том, что толпе негде было «рассеиваться» — некоторые обреченные от отчаяния пытались карабкаться по отвесным укреплениям, кто-то прыгал в колодец и там тонул, потому что сверху прыгали другие… В общей сложности погибли 379 и получили ранения тысяча человек. Впоследствии неистовый генерал практиковал публичные порки представителей высших каст, заставлял индусов ползать на животе по улице, на которой толпа однажды избила английского доктора Марселлу Шервуд (между прочим, спасли ее сами туземцы). На закате лет он самодовольно признавал, что в его намерения входило «нагнать страх на весь Пенджаб».
Но вместо этого, по словам Махатмы Ганди, «были сотрясены основы империи». Другой великий индус Джавахарлал Неру, впоследствии первый премьер-министр Индии, вспоминал, как сильно изменилась его политическая позиция, когда во время одной из поездок по стране от имени ИНК он услышал, как в соседнем вагоне Дайер без малейшего сожаления оправдывал собственные зверства.
Отныне для большинства индийцев британское владычество было запятнано кровью. Радовались избиению лишь противники индусов, сикхи, провозгласившие «амритсарского мясника» почетным представителем своего народа…
Что такое субимпериализм?
Говоря о британском владычестве в Индии, мы имеем дело с явлением, которое историки часто называют «субимпериализмом» («вторичным империализмом»). Классическая схема отношений метрополии, олицетворяемой правительством страны-колонизатора, и колонии в этом случае включает в себя посредника, которому метрополия делегирует свои полномочия «на месте». Происходило это делегирование внепланово. Скажем, правительство Великобритании могло сколько угодно выпускать законы типа Индийского Акта 1784 года, гласившего: «Политика завоеваний и распространения нашего владычества в Индии несовместима с чаяниями, политикой и честью этого государства», но удаленность Индии сводила влияние Лондона на действия своих подданных «на месте событий» к нулю. Морское путешествие в Калькутту через Кейптаун занимало около полугода, и его следовало начинать только весной, сообразуясь с розой ветров, в обратный же путь можно было пускаться лишь осенью. Губернатор ждал ответа на самый срочный запрос более двух лет! Несмотря на подотчетность парламенту, степень свободы его действий была огромна, да и заботился он о безопасности торговли в Британской Индии гораздо больше начальства в метрополии. Возьмем хотя бы резкую отповедь губернатора графа Уэллесли, вразумлявшего одного упрямого адмирала, боявшегося выступать против французов без королевского приказа: «Если бы я руководствовался тем же принципом, что и Ваше превосходительство, Мисор никогда бы не был взят». И ведь Уэллесли не открыл Америки. Субимпериализм расцвел уже при его предшественнике лорде Корнуоллисе, вскормившем плеяду чиновников — «азиатских конкистадоров». Британцы побеждали не столько силой, сколько традиционным политическим хитроумием, пользуясь разобщенностью страны. Об этом говорил индийский историк Г.Х. Канн: «…то, что практически весь Индостан перешел в руки англичан, — следствие разобщенности индийских правителей». Возьмем, например, борьбу генерала Клайва с навабом (наместником Великих Моголов) Бенгала и его французскими союзниками в 1757 году. Британца поддержал не только местный банкирский дом Джагет Сета: перед решающей битвой при Плесси Клайв ухитрился переманить на свою сторону изначально враждебного ему крупного военачальника Мир Джафара. Армия Ост-Индской компании, которой командовал Клайв в тот день, вообще на две трети состояла из индийцев. Такие замечательные образчики английской политики и привели к зарождению так называемого «Компани Радж» — «Владычества Компании». Об этом «незапланированном ребенке» ходила шутка, что империя разрастается «в припадке беспамятства».
«Махатма» значит «великая душа»
Расправа в Амритсаре раскрыла глаза на суть происходящего и Мохандасу Карамчанду Ганди, которому молва даровала авторитет Махатмы («Великой души»). Приехав в 1914 году из Южной Африки, Ганди, получивший образование в Лондоне, несколько последующих лет на всех углах признавался в «любви к Британской империи», но действительность не могла не поколебать его взглядов. Его превращение из адвоката, одетого, как денди, в борца за свободу, в почти святого в легких одеждах, — хрестоматийно и составляет, можно сказать, краеугольный камень новоиндийской политической истории. Ганди сумел стать национальным вождем в полном смысле этого слова, а свой стратегический метод, политтехнологию, примененную для этого, назвал «сатьяграха» — буквально «сила духа». То есть — отказ от всякого насилия в борьбе и такое повседневное поведение, которое обеспечит чистоту каждой личности, и через нее чистоту народа.
Самой яркой акцией сатьяграхи стал знаменитый «Соляной поход» 1930 года — мирный марш от ашрама (обители) Махатмы на реке Сабармати до берега Индийского океана, где предполагалось набирать в котелки воду, разводить огонь и «добывать» соль, нарушая тем самым знаменитую британскую монополию, одну из основ колониального режима. Подобным же образом неоднократно призывая к мирному гражданскому неповиновению в 20е и в 30-е годы прошлого века, ИНК под неформальным началом Ганди оказал действенное давление на власти. В результате в 1927 году была создана Комиссия для разработки проектов конституции, а в 1930 и 1931-м в Лондоне прошли два «круглых стола» с участием представителей заинтересованных сторон. На первой встрече Махатма отсутствовал (сидел в тюрьме), а Конгресс участвовать отказался. На второй он прибыл — но только для того, чтобы к собственному сожалению констатировать непримиримость позиций…
Закон об Индии
В 1935 году парламент в Вестминстере все-таки принял Закон об Индии — самый длинный из всех изданных британской властью актов за всю историю этой власти. Он предоставлял великой колонии статус самоуправляющегося доминиона. Более того, этот документ давал Дели автономию в вопросах налогов и пошлин — то есть наступал конец тому самому «империализму свободной торговли», системе, при которой Британия беспрепятственно заваливала Индию продукцией своей текстильной промышленности. По большому счету, постепенно становилось понятно, что национально-освободительное движение вынуждает Британию идти на такие уступки, при которых сама цель ее господства подрывается, и ей не остается ничего, кроме как готовиться к собственному уходу. Стоит, впрочем, заметить, что уже и раньше ценность Индии в качестве «колониального актива» несколько упала: снижение удельного веса сельского хозяйства в экономике после Великой депрессии 1929 года сыграло свою роль. Так что Закон 1935 года представляется простой прагматической реакцией на реальность, признанием: «Индостан как капитал истощается».
Не стоит, конечно, упрощать. Документ был разработан и с другой целью: удержать антианглийские силы от радикальных выступлений, а саму Индию — под контролем. Сторонники Закона были уверены, что ИНК, не обладая внутренним структурным единством, под «деликатным» давлением правительства вполне может распасться. Новоявленный национализм предполагалось ослабить — на сей раз не репрессиями, а сотрудничеством. К примеру, при новом положении сохранялась власть раджей, при помощи которых Англия во все минувшие времена косвенно управляла одной третью субконтинента. Таким образом, реформистские тенденции среди тех, кто должен быть избран в новый свободный парламент Индии, слегка усмирялись, а «феодальный элемент» среди них поощрялся. К тому же на деле получалось, что и статьи Закона, где оговаривались функции центрального правительства Индийского доминиона, не могли вступить в силу без согласия половины князей.
Но несмотря на лукавство и неудовлетворительность предложенных условий, большинство индийских националистов они все же убедили. Все ведущие партии приняли участие в выборах 1937 года вместо того, чтобы их бойкотировать. Таким образом, британцы, вне зависимости от соображений экономической целесообразности, заглушили до поры до времени требования «пурна сварадж» — полного самоуправления Индии. Конечно, это не значит, что на лондонской политической кухне верили, будто власть над страной будет вечной. Но в 1930-х годах они все еще пользовались на Индостане достаточным авторитетом, чтобы отложить решение вопроса — как тогда казалось, на неопределенное время…
К независимости шаг за шагом
14 июля 1942 года Индийский национальный конгресс потребовал предоставления Индии полной независимости, обещая в случае отказа широкомасштабные акции гражданского неповиновения. В начале августа Ганди призвал соотечественников к обещанному неповиновению, убеждая их вести себя достойно свободной нации и не выполнять приказания колонизаторов. Взвинченные приближением японских войск к индо-бирманской границе англичане ответили арестом Ганди и всех членов Рабочего комитета ИНК. К руководству силами независимости пришла молодая активистка Аруна Асаф-Али, 9 августа 1942-го поднявшая флаг Конгресса в бомбейском парке, где Ганди еще накануне призывал к свободе. Следующим ходом власти просто запретили Конгресс, что вызвало лишь взрыв симпатий к нему. По стране прокатилась волна протестов, забастовок и демонстраций — не всегда мирных. В отдельных районах взрывались бомбы, поджигались правительственные здания, отключалось электричество, разрушались транспортные системы и коммуникации. Британцы ответили новыми репрессиями: более 100 тысяч человек были взяты под стражу по всей стране, демонстрантов подвергали публичным поркам. Сотни людей пострадали от стрельбы, открытой полицией и армией. Лидеры Национального движения ушли в подполье, но умудрялись выступать по радио, распространять листовки и создавать параллельные правительства. Колонизаторы даже выслали корабль ВМФ, чтобы отвезти Ганди и других вождей куда-нибудь подальше — в Южную Африку или в Йемен, но до того дело не дошло. Лидеры Конгресса просидели за решеткой три с лишним года. Самого Ганди, впрочем, выпустили в 1944-м — ввиду ухудшающегося здоровья, подорванного, в частности, 21-дневной голодовкой. Махатма не сдавался и требовал освобождения своих товарищей. В целом же к началу 1944 года обстановка в Индии стала относительно спокойной. Продолжались лишь раздоры среди мусульман, коммунистов и экстремистов. В 1945 году ситуацию усугубил ряд волнений среди индийских военных — офицеров, солдат и моряков. Случился, в частности, Бомбейский мятеж, в котором участвовали помимо прочих команды 78 кораблей (всего 20 тысяч человек). К началу 1946 года власти освободили всех политических заключенных, вступив в открытый диалог с ИНК по вопросу о передаче руководства. Все завершилось 15 августа 1947 года, когда Индия была провозглашена независимой. «Когда часы прозвонят полночь, когда весь мир будет спать, Индия проснется к жизни и свободе. Такие моменты очень редки в истории: мы делаем шаг от старого к новому. Индия снова находит себя», — писал Джавахарлал Неру о Дне независимости Индии.
Нематериальный фактор
…Но история распорядилась иначе. Авторитет Лондона был безвозвратно подорван трагическими событиями Второй мировой войны. Он зашатался вместе с престижем Британии уже в 1941—1942 годах, когда империя терпела поражения от новоявленного «азиатского тигра», Японии. Как известно, сразу после нападения на Перл-Харбор ее войска обрушились на Малайзию , Бирму , Сингапур и в короткое время захватили эти английские территории. В индийском обществе это вызвало смешанные чувства паники и радостного возбуждения. Лондонский кабинет военного времени спешно направил своего специального представителя сэра Стаффорда Криппса для консультаций с ИНК, целью которых было заручиться полной поддержкой партии в военных вопросах, и таким образом, предотвратить образование «пятой колонны». Гандисты, однако, отказались от сотрудничества — на том основании, что вице-король объявил о вступлении Индии в войну еще в 1939 году, ни словом не предупредив их об этом.
А как только Криппс отбыл на родину «с пустыми руками», ИНК организовал (в августе 1942 года) движение «Прочь из Индии» с требованиями немедленного ухода британцев. У последних не оставалось иного выбора, кроме как немедленно арестовать Ганди и его ближайших соратников. Индийцы ответили массовыми беспорядками, хотя британцы впоследствии утверждали, что Конгресс заранее спланировал мятеж в случае задержания своего руководства, на самом деле природа выступлений была спонтанной. Тысячи туземцев поверили в то, что корона зашаталась. В архивах британской разведки, относящихся к этому времени, сохранились отчеты о самых фантастических слухах. Вот что люди рассказывали, скажем, о необычайном военном мастерстве японцев: мол, в Мадрасе, к примеру, прямо в толпу народа приземлился японский парашютист, пообщался с очевидцами на их родном языке, а затем… взмыл на парашюте обратно к борту самолета! Недвусмысленно расовый подтекст такой реакции заметен и в индийской прессе. Находясь под жестким контролем военной цензуры, которая зорко отслеживала пораженческие настроения, газеты тем не менее поражают некоторыми формулировками. Аллахабадский «Лидер» назвал падение Сингапура «наиболее важным историческим событием, какое когда-либо случалось при нашей жизни, — победой небелых над белыми». «Амрита Базар Патрика» в Калькутте выразила согласие с тем, что «народы Азии, так долго терпевшие страдания от европейской расы, не могут вернуться назад, в былые времена плантаторского владычества». И даже уже в августе 1945 года то же издание с ужасом отмечало, что американцы выбрали «именно азиатов» для испытания своей атомной бомбы, добавив, что отныне мир должен освободиться от таких понятий, как «высшие и низшие, хозяева и рабы».
Вывод напрашивается сам: получается, что основным толчком, ускорившим движение субконтинента к независимости, стал фактор, эфемерный, нематериальный — утрата того почти мистического уважения, которое некогда питал индиец к «белому сахибу». А только «на штыке», как говорил еще Наполеон , «сидеть нельзя»… В 1881 году на 300-миллионное население Индии приходилось по переписи всего 89 778 британцев — если бы страна не принимала их правления, избавиться от подобной власти труда бы не составило. В 1940-х это соотношение было менее критичным, и все же — столпы власти рушились. Самый характерный признак здесь, естественно, утрата лояльности индийских военных. Бунты в частях Королевских ВМС в Карачи и Бомбее в феврале 1946 года удалось остановить только при содействии ИНК, и в апреле того же года представитель метрополии в правительстве Индии выразил сомнение в том, что солдаты остались бы на стороне британцев, если партия от посредничества отказалась.
Мы помним, как в 1935 году колонизаторы рассчитывали на конституционное соглашение, которое позволило бы им оставаться в Индии в обозримом будущем. Прошло всего десять лет, и лейбористское правительство Клемента Эттли, инстинктивно чувствуя необратимость послевоенных перемен, просто искало удобный выход из положения. Возможность сохранить лицо и достойно уйти.
Разделяй и властвуйРаспад в августе 1947 года Индии на Пакистан и собственно Индию часто ставят в вину «двуличной Британской империи». Она, мол, применяла свой излюбленный принцип «разделяй и властвуй» и всячески усиливала взаимное недоверие и напряженность в обществе. Англичан также обвиняют в намеренной подтасовке: дескать, чтобы умалить при предоставлении независимости Индии влияние ИНК, они намеренно преувеличили, раздули в конституции «квоту» уступок и гарантий противникам этой партии — мусульманам. Их лидер Мухаммед Али Джинна приобрел, таким образом, влияние, непропорциональное численности своих сторонников, и сумел довести дело до национального раскола.
Но ведь первые требования об отделении мусульманских областей прозвучали еще во время выборов 1937 года: тогда общую победу одержал ИНК и другие коалиции кандидатов-индусов, но мусульмане, и в первую очередь Исламская лига Джинны, получили более 80 мест — или немногим меньше четверти в процентном исчислении. Это был большой успех, позволивший амбициозному политику со всей серьезностью обратиться к поэтической идее объединения единоверцев, которую высказал Мухаммед Икбал. Этот известный мыслитель мечтал о новой независимой родине для индийских последователей Пророка — «Пакистане», «Стране правоверных» (дословно — «Стране чистых»). Требование создать ее на практике снова во весь голос прозвучало в марте 1940 года, и британцы, отчаянно искавшие на субконтиненте любых союзников, признали за Джинной право представлять всех мусульман субконтинента. Они даже пообещали, что в своих дальнейших конституционных предложениях будут придерживаться его пожеланий. Так две стороны оказались «повязаны клятвой на крови».
В июне 1945-го «заступник за единоверцев» Джинна благополучно провалил англо-индийскую конференцию в Симле по разрешению политических конфликтов в доминионе, а на выборах зимой 1945/46 года его Лига выиграла все 30 специально зарезервированных законом за мусульманами мест в Центральном законодательном совете. Правда, до согласия всех сторон на отделение провинций с преобладающим исламским населением было, как казалось, еще далеко, и гибкий лидер поначалу шантажировал этим крайним требованием власти — с целью просто выиграть дополнительные уступки и льготы. Но тут возмутились уже сами его приверженцы: «Отказаться от Пакистана? А как же клятва на Коране бороться и умереть за него?!» Один из лидеров Лиги позднее писал: «Где бы я ни появлялся, люди говорили: Бхай (брат)! Если мы не проголосуем за независимость, станем кафирами (неверными)!»
Но кто же все-таки принял окончательное решение: плану создания единой Индии, федерации провинций с широкой автономией — не суждено состояться? Джинна? Нет, он как раз согласился. Против оказался… Национальный конгресс: Джавахарлал Неру, к тому времени возглавивший его, хотел видеть во главе страны сильное единое правительство, не раздираемое фундаментальными противоречиями. «Лучше усеченная Индия, чем слабая»…
Удивительно ли, что такая жесткая позиция привела к кровопролитию? 16 августа 1946 года Мухаммед Джинна объявил «День прямых действий», то есть призвал мусульман не подчиняться только что провозглашенному правительству ИНК. Кончилось это драматически — только во время «Великой калькуттской резни» были уничтожены четыре тысячи человек разного вероисповедания…
Вооруженные повстанцы готовятся к походу в Кашмир. Декабрь 1947 года
Система правопорядка рухнула. Осознав это, британцы решили просто уйти, и как можно скорее. Во второй половине того же 1946-го Эттли в Лондоне заявил о намерении «отпустить» Индию в июне 1948 года, но уже 4 июня 1947-го действовавшему тогда вице-королю лорду Льюису Маунтбеттену пришлось назначить более раннюю дату, 15 августа 1947-го. Карта с нанесенной на ней будущей границей между Индией и Пакистаном была составлена рядовым чиновником администрации по фамилии Рэдклифф и хранилась в сейфе вице-короля до самого провозглашения независимости…
Сразу после опубликования этой карты началась страшная неразбериха. Пострадала Бенгалия, разделенная ровно пополам. Та же участь постигла Пенджаб. Демобилизованные с фронтов Северной Африки и Юго-Восточной Азии бывшие британские солдаты-индусы создали мощное военное сообщество под названием «Меч, щит и копье Индии», чтобы нападать на деревни и колонны беженцев-иноверцев. Сикхские банды совершали налеты на Восточный Пенджаб, где преобладало мусульманское население, до четырех раз за ночь. Насилие проникло буквально в плоть и кровь общества: во время мусульманских атак на индусские селения мужья заставляли жен прыгать в колодцы, чтобы те хотя бы погибли неоскверненными, а сами потом дрались — до конца. Другим ужасающим признаком времени стали «поезда призраков», доставлявшие к станциям назначения лишь сотни трупов.
Люди, ранее и не думавшие покидать насиженные места, теперь понимали: если хочешь выжить, надо оказаться по «правильную» сторону границы. Началась самая массовая миграция народов в истории Южной Азии. В течение четырех месяцев 1947 года около пяти миллионов индусов и сикхов переселились из Пакистана в Индию, а пять с половиной миллионов мусульман перебрались в противоположном направлении. Похожая, хотя и меньшая по масштабам рокировка произошла между Западной и Восточной Бенгалией (будущим Бангладешом). Таким жестоким образом сформировался однородный в религиозном отношении Пакистан. Число жертв, чьими жизнями он был оплачен, точно неизвестно: оценки варьируются от двухсот тысяч до миллиона. Скорее всего, ближе всех к истине пакистанский историк Стивенс, который в 1963 году остановился на цифре приблизительно в полмиллиона индийцев и пакистанцев. О вызванной же расколом потере моральных ориентиров можно судить по обращению с похищенными женщинами: во время карательных или просто грабительских рейдов обеих сторон женщин не убивали, а забирали в качестве трофеев. «После того как резня заканчивалась, — говорится в одной военной корреспонденции, — девочек раздавали, словно десерт». Многих просто продавали — либо бросали, изнасиловав.
Некоторых, впрочем, насильно выдавали замуж, и потом, после страшного 1947-го, правительства в Дели и Исламабаде принялись за работу по розыску и репатриации таких несчастных. Кто-то радовался возможности вернуться, другие, боясь, что родные не захотят принять их назад, отказывались ехать. Этих последних, в соответствии со взаимными договоренностями и общим настроем общества, везли туда, откуда они родом, насильно — так продолжалось до 1954 года.
Эпилог. Неизбежность.
Могли ли британцы предотвратить или смягчить эту кровавую вакханалию и избежать раздела страны, если бы они не оставили колонию в самый драматический момент? Тут мы опять возвращаемся к вопросу о престиже. Именно неизбежность завершения их владычества, всеобщее осознание этого близкого конца и создало атмосферу нетерпимости в 1945—1947 годах. Все ждали урегулирования, но война лишь усилила религиозную окрашенность индийских политических сил. Отсюда — кровавые столкновения, отсюда, со всей неизбежностью, — и развал Индии. Насилие стало и причиной, и следствием раскола, и англичане, почти выпустившие уже из рук административные вожжи, не могли сдержать враждующие группировки. Финансовая ситуация внутри самой Великобритании не позволяла содержать огромный воинский контингент, необходимый в этих условиях и ненужный раньше. Решение уйти было просто продиктовано знаменитым британским здравым смыслом...
Мы же, руководствуясь тем же самым здравым смыслом, можем рассудить: едва ли британцы виновны в осознанном потворстве индийскому расколу. Ведь основной пафос их двухвекового господства, в конце концов, состоял в обратном — во всяческом объединении: политическом, культурном, социальном. Разве не они, некогда воспользовавшись разобщенностью субконтинента, покорили и соткали в одно пестрое одеяло его разрозненные земли, впервые ввели общеупотребительные, знакомые всем государственные языки, опутали страну сетью железных дорог и телеграфных проводов, подготовив, таким образом, почву для организованного сопротивления своей же собственной власти в дальнейшем? Вполне возможно, что если б не колониальная история Индии, на ее территории сегодня располагалось бы примерно два десятка государств…
Но как бы там ни было, век «старого империализма» закончился. Теперь, в начале ХХI века, мы наблюдаем попытки — правда, при помощи той же военной силы! — насадить уже совершенно новый его вариант, империализм политических систем и идей. Возможно, с учетом распространения гуманитарных ценностей задача эта сама по себе довольно достойная. Но, помня уроки британского владычества в Индии, стоит осознать: все на политической карте мира рано или поздно кончается. И, как правило, — кончается драматически.
Страница 2 из 2
Британская индия
Но уже в 1858 г. английский парламент принял специальный закон об управлении Индией, согласно которому государственная власть в Индии переходила от Ост-Индской компании к английской короне, а вся колониальная администрация ставилась под непосредственный контроль британского парламента и правительства. Создавалось специальное министерство по делам Индии, при котором был образован совещательный Индийский совет из крупных чиновников. Английский генерал-губернатор получил титул вице-короля.
Вместе с тем сохранялось административное деление страны на Британскую Индию, находившуюся под непосредственным колониальным управлением, и княжества, бывшие в вассальной зависимости от английской короны. Имущество упраздненной компании перешло к английскому государству, а ее акционерам за счет индийских налогоплательщиков была выплачена компенсация.
Учтя опыт народного восстания, англичане в 1860-1861 гг. провели реорганизацию колониальной армии, увеличили численность англ. частей по отношению к сипайским. Одновременно проводилась политика умиротворения индийских феодалов; для выходцев из их семей были созданы благоприятные условия продвижения на младшие офицерские должности в армии; поддерживавшим англичан в годы восстания феодалам были розданы конфискованные у мятежных князей земли и денежные пенсии.
Курс на союз с князьями и феодальными землевладельцами - заминдарами стал частью общей политики расширения и укрепления социальной опоры колониального режима. При вице-короле и губернаторах провинций были созданы советы с совещательными функциями (1861 г.), перестроена судебная система по англ. образцу. К кон. 1870-х гг. были окончательно оформлены землевладельческие права помещиков-феодалов; завершилась начатая в 1-й пол. 19 века реформа земельно-налоговых систем.
Укрепление прав наследственной аренды у верхушки арендаторов, превращение этих прав в объект купли-продажи, перевод арендной планы из натуральной формы в денежную способствовали оформлению прослойки зажиточного крестьянства. Во 2-й пол. 19 в. было завершено превращение Индии в аграрно-сырьевой придаток Англии.
Постепенная утрата Англией роли «мастерской мира», усиление германской и французской экспансии в Африке, Юго-Восточной Азии, подрывавшие позиции Англии как ведущей колониальной державы, повысили значение Индии для британской экономики. В 1870-е - нач. 1880-х гг. торговля Англии с Индией увеличилась на 60% (для сравнения, с Германией - всего на 7%).
Главными статьями индийского экспорта были хлопок, шерсть, джут, рис, пшеница, пряности, опиум; его основная часть (например, 80% хлопка) шла в Англию. Индия становилась главным поставщиком продовольствия в Англию; общая стоимость товаров, ежегодно вывозимых из этой страны за последнюю треть 19 в., увеличилась в 3 раза. Возросла и эксплуатация Индии как рынка сбыта. За тот же отрезок времени ввоз английских товаров увеличился в 5 раз.
Основную часть ввоза составляли ткани, металлическая посуда и утварь. В системе колониальной эксплуатации Индии значительная роль принадлежала налоговому бремени. Доходы английского колониального государства в Индии, основным источником которых было прямое и косвенное налогообложение, увеличились за последнюю треть столетия в 2,5 раза.
В эпоху империализма новым методом колониальной эксплуатации Индии стал ввоз английского капитала. Он направлялся на строительство железных дорог, протяженность которых с 1860 по 1890-е гг. выросла с 1,3 тыс. до 25,6 тыс. км; развитие ирригационной системы (оросительные системы строились в районах выращивания экспортных культур), разведение плантаций чая, кофе, каучука, наконец, возведение предприятий фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности. Ежегодно английский империализм взимал с Индии огромную колониальную дань - около 100 млн фунтов стерлингов.
Усиленный вывоз из страны сельскохозяйственного сырья привел к специализации отдельных областей по производству различных продуктов земледелия. Складывались монокультурные районы: чая - в Бенгалии и Ассаме, хлопка - в Пенджабе, джута - в Бенгалии. Развитие капитализма в Индии шло двумя параллельными путями: на базе ремесленного производства развивалась капиталистическая мануфактура, на основе которой складывались крупные центры кустарного производства (в кон. 1890-х гг. в Индии в кустарном ткачестве перерабатывалось в 2,5 раза больше хлопчатобумажной пряжи, чем на хлопкоткацких фабриках); второй путь - это возникновение фабрично-заводских предприятий, ведущим центром которых стал Бомбей. Но в крупном фабрично-заводском производстве 2/3 акционерного капитала принадлежало англичанам.
Усиление колониальной эксплуатации стимулировало развитие народных движений. Среди крупнейших отметим крестьянское «Восстание индиго» в Восточной Бенгалии (1859-1862 гг.), восстание бенгальских крестьян в 1872-1873 гг., антифеодальная борьба сикхской секты «намдхари» (принявших имя бога) в 1860-1880-е гг. в Пенджабе, народные выступления в Западной и Южной Индии. В 1860-1870-е гг. в развитых провинциях - Бенгалии и Бомбейской - оформляются буржуазно-помещичьи общественно-политические организации; но либералы выступали против народных движений за сохранение колониального режима.
Внутри национального движения появилось мелкобуржуазное левое крыло, крупнейшим представителем которого был Б. Г. Тилак. Вместе со своими сторонниками Тилак защищал интересы всей индийской национальной буржуазии, считая главной формой борьбы бойкот английских товаров. Проводимая в кон. 1870-х гг. со стороны англичан репрессивная политика не дала результатов, поэтому пришедшие в 1880 г. к власти в Англии либералы стали заигрывать с представителями индийского национализма, которые с нач. 1880-х гг. предприняли попытку создать единую общеиндийскую организацию.
В 1885 г. в Бомбее был созван первый съезд Индийского национального конгресса - политической организации, выражавшей интересы верхушки индийской буржуазии и помещиков-националистов, то есть либерального крыла национального движения. В их программе звучали требования поощрения национальной промышленности, снижения налогов; ИНК стал инициатором организации выставок и конференций, связанных с актуальными вопросами развития экономики Индии. К концу 19 века завершился процесс втягивания Индии в систему мирового капиталистического хозяйства. Начался новый этап колониальной эксплуатации страны, который привел к «пробуждению Азии».
История
Первая мировая война и её последствия
В течение войны до 1,4 млн британских и индийских солдат из британской армии в Индии приняли участие в военных действиях по всему миру, сражаясь наравне с солдатами из таких доминионов , как Канада и Австралия . Международная роль Индии возросла. В 1920 году она стала одним из учредителей Лиги Наций, и приняла участие в летних Олимпийских играх 1920 года в Антверпене под названием «Британских Индий». В самой Индии это приводило к требованиям большего самоуправления, особенно среди лидеров Индийского национального конгресса .
В декабре 1919 года был принят Закон о правительстве Индии . Имперский и провинциальные законодательные советы были расширены, и отменено убежище исполнительной власти при прохождении непопулярных законов в виде «официального большинства».
Такие вопросы, как оборона, уголовный розыск, иностранные дела, связь, сбор налогов остались в ведении вице-короля и центрального правительства в Нью-Дели , тогда как здравоохранение, аренда земли, местное самоуправление были переданы в провинции. Такие меры облегчили индийцам возможность участвовать в госслужбе, и получать офицерские должности в армии.
Избирательное право индийцев было расширено на национальном уровне, но число индийцев с правом голоса составило всего лишь 10 % от взрослого мужского населения, причём многие из них были неграмотны. Британские власти занимались манипуляциями; так, больше мест в законодательных советах получали представители деревень, больше симпатизировавшие колониальным властям, чем горожане. Отдельные места резервировались для не-брахманов, землевладельцев, бизнесменов, выпускников колледжей. Согласно принципу «общинного представительства» места резервировались отдельно для мусульман, сикхов, индуистов, индийских христиан, англо-индийцев, проживавших в Индии европейцев, в Имперском и провинциальных законодательных советов.
Также в начале 1946 года прошли новые выборы, на которых Конгресс победил в 8 из 11 провинций. Между ИНК и Мусульманской лигой начались переговоры о разделе Индии . 16 августа 1946 года мусульмане объявили День прямого действия с требованием создания в Британской Индии исламского национального очага. На следующий день в Калькутте начались столкновения между индусами и мусульманами, быстро распространившиеся по всей Индии. В сентябре было назначено новое правительство, в котором премьер-министром стал индус Джавахарлал Неру .
Лейбористское правительство Британии осознало, что страна, истощённая Второй мировой войной, более не имеет ни международной поддержки, ни поддержки местных сил, чтобы далее удерживать власть над Индией, погружающейся в пропасть межобщинных беспорядков. В начале 1947 года Британия объявила о намерении вывести свои силы из Индии не позднее июня 1948 года.
С приближением независимости, столкновения между индусами и мусульманами продолжили обостряться. Новый вице-король, лорд Маунтбеттен , предложил разработать план раздела . В июне 1947 года представители Конгресса, мусульман, общины неприкасаемых, и сикхов согласились на раздел Британской Индии по религиозному принципу. Области с преимущественно индуистским и сикхским населением отходили к новой Индии, с преимущественно мусульманским - к новой стране, Пакистану .
14 августа 1947 года был основан доминион Пакистан , в котором лидер мусульман был назначен генерал-губернатором . На следующий день, 15 августа, Индия была объявлена независимым государством.
Организация
Часть территории субконтинента, находившаяся под непосредственным управлением короны (через генерал-губернатора Индии), именовалась собственно Британской Индией; она делилась на три Президентства - Бомбейское , Мадрасское и Бенгальское . Но основную массу территории представляли «туземные государства» (англ. Native states ), или «княжества » (англ. Princely states ).
Общее количество отдельных индийских княжеств доходило таким образом до нескольких сотен. Британская власть в них была представлена резидентами, однако собственные резиденты насчитывались на 1947 год только в 4 княжествах. Все остальные княжества объединялись вокруг различных региональных подразделений (агентств, резиденств). Формально «туземные княжества» считались независимыми, и управлялись не британцами, а местными индийскими правителями при контроле Британии над армией, иностранными делами и связью; особо значимым правителям полагался пушечный салют при визите в столицу Индии . На момент предоставления Индии независимости княжеств насчитывалось 565.
В целом, система насчитывала три основных уровня - имперское правительство в Лондоне , центральное правительство в Калькутте, и региональные управления. В Лондоне были организованы министерство по делам Индии , и состоявший из 15 человек Совет Индии. Обязательным условием членства в совете было проживание в Индии не менее десяти лет. По большинству текущих вопросов государственный секретарь по делам Индии обычно спрашивал мнения совета. С до 1947 год на этом посту побывало 27 человек.
Главой Индии стал генерал-губернатор в Калькутте, всё чаще называемый вице-королём; этот титул подчеркивал его роль как посредника и представителя Короны перед формально суверенными индийскими княжествами.
С 1861 года, в случае, если правительству Индии требовались новые законы, созывались Законодательные советы из 12 человек, половина - чиновники правительства («официальные»), половина - индусы и местные британцы («неофициальные»). Включение индусов в Законодательные советы, включая Имперский законодательный совет в Калькутте, стало ответом на восстание сипаев, но на эту роль обычно отбирались крупные землевладельцы, представители местной аристократии, зачастую назначаемые за свою лояльность. Этот принцип был далёк от представительства.
Стержнем британского правления стала Индийская гражданская служба.
Восстание 1857 года потрясло британское правление, но не пустило его под откос. Одним из последствий стал роспуск колониальных войск, набранных из мусульман и брахманов Ауда и Агры, ставших ядром восстания, и набор новых войск из сикхов и белуджи , показавших на тот момент свою лояльность.
Согласно переписи 1861 года, британское население Индии состояло всего лишь из 125 945 человек, причём на 41 862 гражданских приходилось 84 083 военных.
Голод и эпидемии
В период прямого правления короны Индия была потрясена рядом вспышек голода и эпидемий. В течение Великого голода 1876-1878 годов погибло от 6,1 до 10,3 млн человек, во время Индийского голода 1899-1900 годов от 1,25 до 10 млн чел. Современные исследования прямо обвиняют в голоде политику Британской короны.
В 1820 году по Индии прокатилась пандемия холеры, начавшаяся в Бенгалии, от неё умерло 10 тыс. британских военных, и бессчётное количество индусов. В период 1817-1860 погибло более 15 млн чел, в период 1865-1917 ещё около 23 млн.
В середине XIX века в Китае началась Третья пандемия чумы , которая прокатилась по всем обитаемым континентам, в одной только Индии убив 10 млн чел.
Британский врач Хавкин , работавший в основном в Индии, впервые разработал вакцины от холеры и бубонной чумы; в 1925 году Чумная лаборатория в Бомбее была переименована в Институт Хавкина. В 1898 году британец Рональд Росс , работавший в Калькутте, окончательно доказал, что комары являются переносчиками малярии. Проведение массовой вакцинации от оспы привело к снижению смертности от этой болезни в Индии в конце XIX века.
В целом, несмотря на голод и эпидемии, население субконтинента выросло со 185 млн в 1800 году до 380 млн в 1941.
Экономические и технологические изменения
Во второй половине XIX века в Индии прошли значительные изменения, связанные с индустриализацией, и тесными связями с Британией. Во многом эти изменения были подготовлены ещё до восстания сипаев 1857 года, но большинство из них произошли после Мятежа, и обычно ассоциируются с прямым правлением Короны. Британцы организовали массовое строительство железных дорог, каналов, мостов, прокладывали телеграфные линии. Основной целью был более быстрый транспорт сырья, в частности, хлопка, к Бомбею и другим портам.
С другой стороны, в Индию доставлялась готовая продукция, произведённая британской промышленностью.
Несмотря на рост инфраструктуры, для индусов создавалось крайне мало рабочих мест, требовавших высокой квалификации. В 1920 году Индия имела четвёртую в мире по величине железнодорожную сеть с 60 летней историей; при этом только 10 % руководящих постов в Индийских Железных дорогах занимали индусы.
Технология вызвала изменения сельскохозяйственной экономики Индии; выросло производство сырья, вывозимого на рынки в другие части света. Многие мелкие земледельцы разорились. Вторая половина XIX века в Индии отмечена вспышками массового голода. Голод случался в Индии неоднократно и раньше, но на этот раз от него погибали десятки миллионов. Многие исследователи возлагают вину за него на политику британской колониальной администрации.
Налоги для большинства населения уменьшались. При 15 % во времена Великих Моголов они дошли до 1 % в конце колониального периода.
Раздел
Во время обеих мировых войн Индия поддержала британские военные усилия, однако нарастающее сопротивление местного населения колонизаторам и ослабление метрополии привели английское правление к краху. Империя оказалась неспособна остановить кампанию гражданского неповиновения, запущенную в 1942 году Махатмой Ганди.
Решение предоставить Индии независимость приводит её к разделу на два основных государства - индуистский Индийский Союз (современная Индия), и мусульманское - доминион Пакистан (территория современных Пакистана и Бангладеш). Ядром двух государств выступили соответственно
Из Библии. В Евангелии от Матфея (гл. 25, ст. 15-30), откуда и берет начало это выражение, речь идет о деньгах. Талант - название древнеримской серебряной монеты (от древнегреч. talanton - монета большого достоинства).
В евангельской притче говорится о том, как некий человек, уезжая, поручил своим рабам охранять имущество. Одному рабу он дал пять талантов, другому - два, третьему - один. Первые два раба пустили деньги «в дело», то есть отдали их в рост, а получивший один талант просто зарыл его в землю, чтобы сохранить наилучшим образом.
Когда хозяин возвратился домой, он потребовал у рабов отчета. Первый раб вернул ему десять талантов вместо пяти, второй - четыре вместо двух, а третий отдал хозяину все тот же один талант. И объяснил хозяину, что он сохранил деньги, закопав их. Первых двух рабов хозяин похвалил, а третьему сказал: «Лукавый раб и ленивый! ...надлежало тебе А отдать серебро мое торгующим, и я пришед получил бы мое с прибылью».
Впоследствии слово «талант» стало означать способности, дарования, и библейская фраза «зарыть талант в землю» получила другой, иносказательный смысл - ‘пренебрегать своими способностями, не развивать их’ и т. д.
Канонизированные (хрестоматийные) логоэпистемы. Понятие «канонический» трактуется в словарях как 1. Соответствующий канону. 2. Принятый за образец, твердо установленный. В роли источников логоэпистем выступают классические (хрестоматийные) произведения науки, литературы и искусства, знакомство с которыми осуществляется в процессе специального обучения (школьное и высшее образование и пр.).
Почти всегда источником пополнения канонизированных ПФ является классическая литература: произведения Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, У. Шекспира, Данте и т. д. На постсоветском пространстве первое место в ряду художественных произведений, которые стали источником прецедентных высказываний, безусловно, принадлежит А. С Пушкину . Достаточно вспомнить: «Любви все возрасты покорны», «Гений и злодейства - две вещи несовместимы», «Служенъе муз не терпит суеты», «Остаться у разбитого корыта», «Там русский дух, там Русью пахнет», «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста» и огромное количество других.
«Крылатыми» выражениями давно стали цитаты из произведений А.С. Грибоедова (Служить бы рад – прислуживаться тошно ), Н.В. Гоголя (И какой же русский не любит быстрой езды? ), А.Н. Островского (Так не доставайся же ты никому! ), В.В. Маяковского (Я достаю из широких штанин… ), И. Ильфа и Е. Петрова (Командовать парадом буду я! ), М.А. Булгакова (Рукописи не горят. Сами всё предложат, сами всё дадут ) и нек. др.
Кроме того, логоэпистемами стали цитаты из произведений классиков западноевропейской литературы, например, «Аппетит приходит во время еды» (Ф. Рабле), «Быть или не быть - вот в чем вопрос», «Все гнило в Датском королевстве» (В. Шекспир).
Источником прецедентных высказываний является античная культура, которая вместе с библейской составляет интернациональное ядро логосферы европейской культуры: «подливать масло в огонь», «делать из мухи слона», «ловить рыбку в мутной воде», «перейти Рубикон», «петь дифирамбы», «Сизифов труд» и многие другие.
3.Неканонизированные логоэпистемы образцу не соответствуют. Они не входят в образовательный канон учебных заведений, не являются хрестомайтиными, но твердо вошли в наше сознание. Источниками неканонизированных логоэпистем выступают либо широко известные произведения искусства или литературы, либо любые другие объекты культуры (анекдоты, пародии, рекламные тексты, выступлении юмористов и сатириков, популярные теле- и радиопередачи и т. д.), не причисляемые традиционно к разряду классических произведений искусства или литературы. В роли прецедентных высказываний они выступают недолго (от 3 до 7 лет). Их список всегда открыт, они обладают разной степенью устойчивости. Источник часто неизвестен.
Представляется возможным выделить несколько источников пополнения речи современников неканонизированными прецедентными высказываниями:
1) масс-медиа, т.ч. телевидение, например названия передач Наша Russia, ПрожекторПерисХилтон, Вечерний Ургант, Большие гонки и пр.;
2)кино: Восток – дело тонкое…; Гюльчатай, открой личико! («Белое солнце пустыни»); Это только ты умный, а я так - погулять вышел. Я по пятницам не подаю. Упрямство – первый признак тупости (слова Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя»);
3) эстрада: из песен Виктора Цоя (группа «Кино»): Те, кому нечего ждать, отправляются в путь. Хуже всего быть мишенью в тире с плохими стрелками. Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать… Если есть стадо - есть пастух, если есть тело - должен быть дух. Я не люблю, когда мне врут, но от правды я тоже устал. Мы ждали завтрашний день, каждый день ждали завтрашний день… Помни, что нет тюрьмы, страшнее, чем в голове… Я свободный человек потому, что я всегда занимался тем, что мне нравится, и не делал того, что не хочется. Ты мог быть героем, но не было повода быть. Ты мог умереть, если б знал, за что умирать ;
4) интернет: Умные люди не обижаются, а сразу начинают планировать месть. Мужество, честь и отвага – три признака алкогольного опьянения. Самый влиятельный человек после праздника – тот, у кого фотки…
Фразеологические единицы (ФЕ), в том числе логоэпистемы, обладают широкими возможностями для создания стилистического эффекта. В стилистических целях фразеологизмы могут употребляться как без изменений, так и в трансформированном виде, с иным значением и структурой или с новыми экспрессивно-стилистическими свойствами. Под трансформацией понимается любое отклонение от общепринятой нормы, закреплённой в лингвистической литературе, а также импровизированное изменение в экспрессивно-стилистических целях. Трансформация расширяет границы авторской мысли, помогает писателю проявить творческие способности, помогает выразить мысль более ярко и выпукло.
Как уже говорилось, фразеологизм обладает целостностью переносного значения и неизменной структурой. Сатирики все эти требования нарушают.
Одним из самых распространенных приемов трансформации ФЕ в их произведениях является семантическая, не затрагивающая лексико-грамматическую структуру (внешнюю форму) фразеологических единиц, но разрушающая смысловую целостность. Происходит «буквализация» фразеологизма, «реализация метафоры», т. е. фразеологическое единство употребляется как обычное словосочетание. Пример из произведений М. Задорнова: Петр I прорубил окно в Европу , хотя нужно было прорубить форточку, подглядывать и выбрасывать мусор (М. Задорнов): «В Европу прорубить окно» - крылатая фраза из поэмы А.С. Пушкина «Медный всадник», характеризующая основание Петром I города Санкт-Петербурга как первого морского порта Московского государства. Метафора «прорубить окно», т. е. выйти за пределы государства, используется как свободное словосочетание на фоне «прорубить форточку».
Примеры из произведений М.М. Жванецкого. (1) Если слушатели не смеются, расстраиваюсь, ухожу в себя и сижу там («Как я пишу?»). Фразеологизм «уходить в <самого> себя; уйти в <самого> себя» имеет два значения: 1. Быть поглощённым своими мыслями; углубляться в свои мысли, не замечая окружающего. 2. Становиться замкнутым, переставать общаться с людьми, избегать их. М.М. Жванецкий употребляет его в прямом смысле, реализуя значение глагола уходить ‘идя, удалиться’. (2) В аэропортах запахло жареным – люди располагаются надолго («Осень»). «Пахнет жареным» - ‘о грозящей опасности’. Читатель сначала думает, что пассажирам грозит опасность (по фразеологизму), но потом понимает, что речь идет о продуктах – прямое значение слова жареный.
Комический эффект может возникать в результате столкновения в контексте антонимичных элементов: (1) Он лег в постель и уснул изо всех сил (М. Жванецкий). «Изо всех сил» – ‘С предельной силой, очень сильно. = Изо всех сил (в 1 знач.). Обычно с глаг. сов. вида: ударить, стукнуть, крикнуть… как? изо всей силы.’ Глагол уснуть ассоциируется с состоянием покоя и противоречит семантике фразеологизма.
Среди структурно-семантических трансформаций наиболее распространенными являются: 1) замена одного или нескольких лексических компонентов фразеологической единицы; 2) расширение фразеологизма за счет введения добавочных компонентов; 3) усечение фразеологической единицы; 4) контаминация фразеологизмов представляет собой объединение частей двух или более фразеологических единиц.
Рассмотрим одну из структурно-семантических трансформаций ‑ замену одного из компонентов фразеологизма (окказиональным вариантом), при этом семантика может остаться без изменений: (1) М. Жванецкий Ученье – свет, а неученье – приятный полумрак (вместо «тьма»). (2) Все смешалось в нашем земном доме : лучший рэппер - белый, лучший гольфист - черный. Франция обвиняет Америку в высокомерии. Германия и Россия не хотят воевать. Украина посылает гуманитарную помощь в Ирак американским солдатам. А Китай претворил в жизнь новую общественную формацию. Развитой капитализм под руководством коммунистической партии. Всё вмешалось в доме Облонских – крылатое выражение из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Иронический смысл крылатого высказывания ‑ ‘неразбериха, беспорядок, путаница и т. д.’ Вместо Облонских – в нашем земном доме . (3) Что наша жизнь : не привыкнешь ‑ подохнешь, не подохнешь – привыкнешь (М. Жванецкий). (4) - Из двух зол я выбираю то, которое раньше не пробовал… (Ср.: Из двух зол я выбираю меньшее). (5) Не буди во мне Зверева (М. Задорнов) ‑ ср. «Не буди во мне зверя» (использован парономаз). (6) Рожденный ползать – везде пролезет (Ср.: Рожденный ползать – летать не может. Максим Горький. «Песня о Соколе»). (6) Поделись улыбкою своей, и ее тебе не раз еще припомнят (Ср.: Поделись улыбкою своей / и она к тебе не раз еще вернется – песня Шаинского). (2) Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут (ср.: Семь раз отмерь, один раз отрежь. – Пословица).
Мерло́ - французский технический сорт винограда, используемый для производства красных вин.
Еще один способ трансформации ‑ расширение компонентного состава ФЕ. Расширение может происходить как за счет отдельных лексических единиц (Как жаль, что вы наконец-то уходите… ), так и словосочетаний и предикативных конструкций – последние в произведениях М.М. Жванецкого преобладают: (1) Красиво жить не запретишь. Но помешать можно. .. (см. Красиво жить не запретишь: 1) о ненужном расточительстве; 2) выражение зависти. (2) В жизни всегда есть место подвигу. Надо только быть подальше от этого места (введение новой предикативной части. Источник – Максим Горький, рассказ «Старуха Изергиль»).
Инверсия – обратный порядок слов: Не пожелай ближнему жены своей (изменение порядка слов в библейском крылатом выражении привело к изменению смысла высказывания).
Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут (Жв.) Ср.: Семь раз отмерь, один – отрежь. Помимо лексической трансформации, здесь заменяется повелительное наклонение глаголов на изъявительное.
Случаи контаминации устойчивых выражений, т. е. объединения частей, совершенно разных по смыслу, но с общим компонентом: (1) Все люди братья, но не все по разуму (ср.: «Все люди – братья» и «братья по разуму»). Общий компонент – «братья». М. Жванецкий(2) У него нет времени для личной жизни (М. Жванецкий«Холера в Одессе»). Сливаются 2 ФЕ ‘нет времени’ и ‘нет личной жизни’ на основе общего компонента «нет». У М. Задорнова: Страшной приметой считается, если черный кот разобьет зеркало пустым ведром !
Сокращение состава фразеологизма: ‑ Скажи-ка, дядя… ‑ Не скажу (ср.: Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана – М. Лермонтов. Бородино).
Кроме структурно-семантических трансформаций, возможна дефразеологизация ‑ такая степень трансформации, при которой в контексте отсутствует традиционная структура, постоянный лексический состав, обычные формы компонентов фразеологического оборота (исследователи часто называют такое разрушение ФЕ «фразеологическими осколками »). Микробы медленно ползали по телу Левши, с трудом волоча за собой подковы... (подковать блоху – ‘искусно выполнить самую замысловатую, особо тонкую работу’.).
Ср.: Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Габидуллина А.Р. Фразеологизмы как средство создания иронического эффекта в произведениях с современных сатириков / А.Р. Габидуллина. ‑ // Пушкинские чтения-2012: «Живые» традиции в литературе: жанр, автор, герой, текст: материалы XVII международной конференции. – СПб: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2012. – С. 340-347
2. Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка [Текст] / Н.М. Шанский. – 3-е изд. – М.: Высш. шк., 1985. – 160 с.
3. Гусейнова Т. С. Трансформация фразеологических единиц как способ реализации газетной экспрессии [Текст] : дисс. ... канд. филол. наук / Т.С. Гусейнова. – Махачкала, 1997. – 200 с.
4. Ожегов С. И. Словарь русского языка /С.И. Ожегов.‑ М.: Сов. энциклопедия, 1984.‑ 846 с.
5. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. – 4-е изд., стереотип. – М.: Русский язык, 1986. – 543 с.
6. Живая речь. Словарь разговорных выражений // Режим доступа: сайт phraseologiya.academic.ru. . - Загол. с экрана.