Рославлев или русские в 1812 году. Главный герой и патриотическая идея. Сочинения по темам

01.04.2019

Михаил Николаевич Загоскин

Рославлев, или Русские в 1812 году

Печатая мой второй исторический роман, я считаю долгом принести чувствительнейшую благодарность моим соотечественникам за лестный прием, сделанный ими «Юрию Милославскому». Предполагая сочинить эти два романа, я имел в виду описать русских в две достопамятные исторические эпохи, сходные меж собою, но разделенные двумя столетиями; я желал доказать, что хотя наружные формы и физиономия русской нации совершенно изменились, но не изменились вместе с ними: наша непоколебимая верность к престолу, привязанность к вере предков и любовь к родимой стороне. Не знаю, достиг ли я этой цели, но, во всяком случае, полагаю необходимым просить моих читателей о нижеследующем:

1. Не досадовать на меня, что я в этом современном романе не упоминаю о всех достопамятных случаях, ознаменовавших незабвенный для русских 1812 год.

2. Не забывать, что исторический роман – не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии.

3. Не требовать от меня отчета, почему я описываю именно то, а не то происшествие; или для чего, упоминая об одном историческом лице, я не говорю ни слова о другом. И наконец:

4. Предоставляя полное право читателям обвинять меня, если мои русские не походят на современных с нами русских 1812 года, я прошу, однако же, не гневаться на меня за то, что они не все добры, умны и любезны, или наоборот: не смеяться над моим патриотизмом, если между моих русских найдется много умных, любезных и даже истинно просвещенных людей.

Тем, которые в русском молчаливом офицере узнают историческое лицо тогдашнего времени – я признаюсь заранее в небольшом анахронизме: этот офицер действительно был, под именем флорентийского купца, в Данциге, но не в конце осады, а при начале оной.

Интрига моего романа основана на истинном происшествии – теперь оно забыто; но я помню еще время, когда оно было предметом общих разговоров и когда проклятия оскорбленных россиян гремели над главою несчастной, которую я назвал Полиною в моем романе.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«Природа в полном цвете; зеленеющие поля обещают богатую жатву. Все наслаждается жизнию. Не знаю, отчего сердце мое отказывается участвовать в общей радости творения. Оно не смеет развернуться, подобно листьям и цветам. Непонятное чувство, похожее на то, которое смущает нас пред сильною летнею грозою, сжимает его. Предчувствие какого-то отдаленного несчастия меня пугает!.. Недаром, говорят простолюдины, недаром прошлого года так долго ходила в небесах невиданная звезда; недаром горели города, селы, леса и во многих местах земля выгорала. Не к добру это все! Быть великой войне!»

Так говорит красноречивый сочинитель «Писем русского офицера», приступая к описанию отечественной войны 1812 года. Привыкший считать себя видимой судьбою народов, представителем всех сил, всего могущества Европы, император французов должен был ненавидеть Россию. Казалось, она одна еще, не отделенная ни морем, ни безлюдными пустынями от земель, ему подвластных, не трепетала его имени. Сильный любовию подданных, твердый в вере своих державных предков, царь русской отвергал все честолюбивые предложения Наполеона; переговоры длились, и ничто, по-видимому, не нарушало еще общего спокойствия и тишины. Одни, не сомневаясь в могуществе России, смотрели на эту отдаленную грозу с равнодушием людей, уверенных, что буря промчится мимо. Другие – и, к сожалению, также русские, – трепеща пред сей воплощенной судьбою народов, желали мира, не думая о гибельных его последствиях. Кипящие мужеством юноши ожидали с нетерпением войны. Старики покачивали сомнительно головами и шепотом поговаривали о бессмертном Суворове. Но будущее скрывалось для всех под каким-то таинственным покровом. Народ не толпился еще вокруг храмов господних; еще не раздавались вопли несчастных вдов и сирот и, несмотря на турецкую войну, которая кипела в Молдавии, ничто не изменилось в шумной столице севера. Как всегда, богатые веселились, бедные работали, по Неве гремели народные русские песни, в театрах пели французские водевиля, парижские модистки продолжали обирать русских барынь; словом, все шло по-прежнему. На западе России сбирались грозные тучи; но гром еще молчал.

В один прекрасный летний день, в конце мая 1812 года, часу в третьем пополудни, длинный бульвар Невского проспекта, начиная от Полицейского моста до самой Фонтанки, был усыпан народом. Как яркой цветник, пестрелись толпы прекрасных женщин, одетых по последней парижской моде. Зашитые в галуны лакеи, неся за ними их зонтики и турецкие шали, посматривали спесиво на проходящих простолюдинов, которые, пробираясь бочком по краям бульвара, смиренно уступали им дорогу. В промежутках этих разноцветных групп мелькали от времени до времени беленькие щеголеватые платьица русских швей, образовавших свой вкус во французских магазинах, и тафтяные капотцы красавиц среднего состояния, которые, пообедав у себя дома на Петербургской стороне или в Измайловском полку, пришли погулять по Невскому бульвару и полюбоваться большим светом. Молодые и старые щеголи, в уродливых шляпах а la cendrillon, с сучковатыми палками, обгоняли толпы гуляющих дам, заглядывали им в лицо, любезничали и отпускали поминутно ловкие фразы на французском языке; но лучшее украшение гуляний петербургских, блестящая гвардия царя русского была в походе, и только кой-где среди круглых шляп мелькали белые и черные султаны гвардейских офицеров; но лица их были пасмурны; они завидовали участи своих товарищей и тосковали о полках своих, которые, может быть, готовились уже драться и умереть за отечество. В одной из боковых аллей Невского бульвара сидел на лавочке молодой человек лет двадцати пяти; он чертил задумчиво своей палочкой по песку, не обращал никакого внимания на гуляющих и не подымал головы даже и тогда, когда проходили мимо его первостепенные красавицы петербургские, влеча за собою взоры и сердца ветреной молодежи и вынуждая невольные восклицания пожилых обожателей прекрасного пола. Но зато почти ни одна дама не проходила мимо без того, чтоб явно или украдкою не бросить любопытного взгляда на этого задумчивого молодого человека. Благородная наружность, черные как смоль волосы, длинные, опущенные книзу ресницы, унылый, задумчивый вид – все придавало какую-то неизъяснимую прелесть его смуглому, но прекрасному и выразительному лицу. Известный роман «Матильда, или Крестовые походы» сводил тогда с ума всех русских дам. Они бредили Малек-Аделем, искали его везде и, находя что-то сходное с своим идеалом в лице задумчивого незнакомца, глядели на него с приметным участием. По его узкому, туго застегнутому фраку, черному галстуку и небольшим усам нетрудно было догадаться, что он служил в кавалерии недавно скинул эполеты и не совсем еще отстал от некоторых военных привычек.

Михаил Николаевич Загоскин

Рославлев, или Русские в 1812 году

2. Не забывать, что исторический роман – не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

– Здравствуй, Рославлев! – сказал, подойдя к нему, видной молодой человек в однобортном гороховом сюртуке, с румяным лицом и голубыми, исполненными веселости глазами, – Что ты так задумался?

– А, это ты, Александр! – отвечал задумчивый незнакомец, протянув к нему ласково свою руку.

– Слава богу, что я встретил тебя на бульваре, – продолжал молодой человек. – Пойдем ходить вместе.

– Нет, Зарецкой, не хочу. Я прошел раза два, и мне так надоела эта пестрота, эта куча незнакомых лиц, эти беспрерывные французские фразы, эти…

– Ну, ну!.. захандрил! Полно, братец, пойдем!.. Вон, кажется, опять она… Точно так!.. видишь ли вот этот лиловый капотец?.. Ax, mon cher, как хороша!.. прелесть!.. Что за глаза!.. Какая-то приезжая из Москвы… А ножка, ножка!.. Да пойдем скорее.

– Повеса! когда ты остепенишься?.. Подумай, ведь тебе скоро тридцать.

– Так что ж, сударь?.. Не прикажете ли мне, потому что я несколькими годами вас старее, не сметь любоваться ничем прекрасным?

– Да ты только что любуешься; а тебе бы пора перестать любоваться всеми женщинами, а полюбить одну.

– И смотреть таким же сентябрем, как ты? Нет, душенька, спасибо!.. У меня вовсе нет охоты сидеть повесив нос, когда я чувствую, что могу еще быть веселым и счастливым…

– Но кто тебе сказал, что я несчастлив? – перервал с улыбкою Рославлев.

– Кто?.. да на что ты походишь с тех пор, как съездил в деревню, влюбился, помолвил и собрался жениться? И, братец! черт ли в этом счастии, которое сделало тебя из веселого малого каким-то сентиментальным меланхоликом.

– Так ты находишь, что я в самом деле переменился?

– Удивительно!.. Помнишь ли, как мы воспитывались с тобою в Московском университетском пансионе?..

– Как не помнить! Ты почти всегда был последним в классах.

– А ты первым в шалостях. Никогда не забуду, как однажды ты вздумал передразнить одного из наших учителей, вскарабкался на кафедру и начал: «Мы говорили до сего о вавилонском столпотворении, государи мои; теперь, с позволения сказать, обратимся к основанию Ассирийской империи».

Отечественная война 1812 года началась 12 июня - в этот день войска Наполеона пересекли реку Неман, развязав войны между двумя коронами французской и российской. Эта война продолжалась до 14 декабря 1812 года, завершившись полной и безоговорочной победой русских и союзнических войск. Это славная страница российской истории, рассматривать которую будем, ссылаясь на официальные учебники истории России и Франции, а также на книги библиографов Наполеона, Александра 1 и Кутузова, которые очень подробно описывают происходящие в этот момент события.

➤ ➤ ➤ ➤ ➤ ➤ ➤

Начало войны

Причины войны 1812 года

Причины Отечественной войны 1812, как и всех других войн в истории человечество, необходимо рассматривать в двух аспектах – причины со стороны Франции и причины со стороны России.

Причины со стороны Франции

Буквально за несколько лет Наполеон кардинально изменил собственное представление относительно России. Если, придя к власти, он писал, что Россия это его единственный союзник, то к 1812 году Россия стала для Франции (считай для императора) угрозой. Во многом это было спровоцировано и самим Александром 1. Итак, вот почему Франция напала на Россию в июне 1812:

Нарушение соглашений Тильзита: ослабление континентальной блокады. Как известно, главным врагом Франции того времени была Англия, против которой и была организована блокада. Россия также в этом участвовала, но в 1810 правительство приняло закон, позволяющий торговлю с Англией через посредников. Фактически это делало всю блокаду неэффективной, что полностью подрывало планы Франции.
Отказы в династическом браке. Наполеон стремился заключить брак с императорским двором России, чтобы стать «помазанником божьим». Однако, в 1808 ему было отказано в браке с княжной Екатериной. В 1810 ему было отказано в браке с княжной Анной. В результате в 1811 французский император женился на австрийской принцессе.
Переброска русских войск к границе с Польшей в 1811. В первой половине 1811 года Александр 1 приказал перебросить 3 дивизии к польским границам, опасаясь восстания Польши, которое может переброситься на русские земли. Этот шаг был расценен Наполеоном, как агрессия и подготовка к войне за польские территории, которые к тому моменту уже подчинялись Франции.

Солдаты! Начинается новая, вторая по счету, польская война! Первая завершилась в Тильзите. Там Россия обещала быть вечным союзником для Франции в войне с Англией, но свое обещание нарушила. Русский император не желает давать объяснений своим действиям, пока французские орлы не перейдут за Рейн. Неужели они думают, что мы стали другими? Неужели это не мы победители Аустерлица? Россия поставила Францию перед выбором – позор или война. Выбор очевиден! Идем вперед, перейдем Неман! Вторая польская вой будет славной для французского оружия. Она принесет гонец губительному влиянию России на дела Европы.

Так для Франции началась захватническая война.

Причины со стороны России

Со стороны России также были весомые причины для участия в войне, которая получилась для государства освободительной. Из главных причин можно выделить следующие:

Большие потери всех слоев населения от разрыва торговли с Англией. Мнения историков по данному пункту расходятся, поскольку считается, что блокада повлияла не на государство в целом, а исключительно на его элиту, которая в результате отсутствия возможности торговли с Англией теряла деньги.
Намерение Франции воссоздать Речь Посполитую. В 1807 году Наполеон создал Варшавское герцогство и стремился воссоздать древнее государство в истинных размерах. Возможно это было лишь в случае захвата у России ее западных земель.
Нарушение Наполеоном Тильзитского мира. Одним из главных критериев подписания этого соглашение – Пруссия должна быть очищена от французский войск, но так этого и не сделали, хотя Александр 1 постоянно напоминал об этом.

С давних пор Франция пытается посягать на самостоятельность России. Всегда мы пытались быть кроткими, полагая так отклонить ее попытки к захвату. При всем нашем желании сохранить мир, мы вынуждены собрать войска, чтобы защитить Родину. Нет никаких возможностей для мирного решения конфликта с Францией, а значит, остается только одно – защищать правду, защищать Россию от захватчиков. Мне не нужно напоминать полководцам и солдатам о храбрости, она в наших сердцах. В наших венах течет кровь победителей, кровь славян. Солдаты! Вы защищаете страну, защищаете религию, защищаете отечество. Я с Вами. Бог с нами.

Соотношение сил и средств на начало войны

Переправа Наполеона через Неман произошла 12 июня, имея в своем распоряжении 450 тысяч человек. Примерно к концу месяца к нему присоединилось еще 200 тысяч человек. Если учесть, что к тому времени не было больших потерь со стороны обеих сторон, то общая численность французской армии на момент к началу военных действий 1812 году – 650 тысяч солдат. Говорить, что французы составляли все 100% армии нельзя, поскольку на стороне Франции воевала сборная армия практически всех стран Европы (Франция, Австрия, Польша, Швейцария, Италия, Пруссия, Испания, Голландия). Однако, именно французы составляли основу армии. Это были проверенные солдаты, которые одержали множество побед со своим императором.

Россия после мобилизации обладала 590 тысячами солдат. Изначально численность армии составляла 227 тысяч человек, и они были разделены по трем фронтам:

Северный – Первая армия. Командующий – Михаил Богданович Барклай де Толи. Численность – 120 тысяч человек. Располагались на севере Литвы и прикрывали Санкт-Петербург.
Центральный – Вторая армия. Командующий – Петр Иванович Багратион. Численность – 49 тысяч человек. Располагались на юге Литвы, прикрывая Москву.
Южный – Третья армия. Командующий – Александр Петрович Тормасов. Численность – 58 тысяч человек. Располагались на Волыни, прикрывая наступление на Киев.

Также в России активно действовали партизанские отряды, численность которых достигала 400 тысяч человек.

Первый этап войны – Наступление войск Наполеона (июнь-сентябрь)

В 6 часов утра 12 июня 1812 года для России началась отечественная война с наполеоновской Францией. Войска Наполеона пересекли Неман и направились вглубь страны. Главное направление удара предполагалось по Москве. Сам же полководец говорил, что «если я захвачу Киев – подниму русских за ноги, захвачу Санкт-Петербург – возьму за горло, если возьму Москву – поражу сердце России».

Французская армия, которой командовали гениальные полководцы, искала генерального сражения и то, что Александр 1 разделил армию на 3 фронта, был весьма на руку агрессорам. Однако, на начальном этапе решающее значение сыграл Барклай де Толи, который отдал приказ не вступать в битву с врагом и отступать вглубь страны. Это было необходимо, чтобы объединить силы, а также подтянуть резервы. Отступая, русские уничтожали все – убивали скот, отравляли воду, сжигали поля. В буквальном смысле этого слова французы двигались вперед по пепелищу. Позже Наполеон жаловался на то, что русский народ осуществляет подлую войну и ведет себя не по правилам.

Северное направление

32 тысячи человек во главе с генералом Макдональдом Наполеон направил на Санкт-Петербург. Первым городом на этом пути была Рига. По плану Франции Макдональд должен был захватить город. Соединиться с генералом Удино (в его распоряжении было 28 тысяч человек) и отправиться дальше.

Обороной Риги командовал генерал Эссен с 18 тысячи солдат. Он сжег все вокруг города, а сам город очень хорошо укрепил. Макдональд к этому времени захватил Динабург (русские оставили город с началом войны) и дальше активных действий не вел. Он понимал абсурдность штурма Риги и ждал прибытия артиллерии.

Генерал Удино занял Полоцк и оттуда пытался разделить корпус Виттенштейна от армии Барклая де Толи. Однако, 18 июля Виттенштейн нанес неожиданный удар по Удино, которого от поражения спас только подоспевший корпус Сен-Сира. В результате наступило равновесие и больше активных наступательных действий на северном направлении не велось.

Южное направление

Генерал Ранье с войском в 22 тысячи человек должен был действовать на юном направлении, блокируя армию генерала Тормасова, не давая ей соединиться с остальными частями русской армии.

27 июля Тормасов окружил город Кобрин, где собрались главные силы Ранье. Французы потерпели страшное поражение – за 1 день в сражении было убито 5 тысяч человек, что заставило французов отступить. Наполеон понял, что южное направление в Отечественной войне 1812 находится под угрозой провала. Поэтому перебросил туда войска генерала Шварценберга, численностью в 30 тысяч человек. В результате этого 12 августа Тормасов был вынужден отступить к Луцку и занять там оборону. В дальнейшем активных наступательных действий на южном направлении французы не предпринимали. Главные события происходили на московском направлении.

Ход событий наступательной компании

26 июня из Витебска выдвинулась армия генерала Багратиона, в задачу которому Александр 1 поставил вступление в бой с главными силами противника с целью измотать их. Все осознавали абсурдность данной идеи, но только к 17 июля императора удалось окончательно отговорить от этой затеи. Войска начали отступление к Смоленску.

6 июля стало понятна большая численность войск Наполеона. Чтобы Отечественная война не затягивалась на длительный срок, Александр 1 подписывает указ о создании ополчения. В него записываются буквально все жители страны – всего добровольцев набралось порядка 400 тысяч.

22 июля армии Багратиона и Барклая де Толли соединились под Смоленском. Командование объединенной армией принял на себя Барклай де Толли, в распоряжении которого оказалось 130 тысяч солдат, в то время, как передовой отрад французской армии насчитывал 150 тысяч солдат.

25 июля был проведен военный совет в Смоленске, на котором обсуждался вопрос принятия боя, с тем, чтобы перейти в контрнаступление и одним ударом разбить Наполеона. Но Барклай высказался против этой идеи, понимая, что открытое сражение с врагом, гениальным стратегом и тактиком, может привести к грандиозному провалу. В результате идея с наступлением не была реализована. Было принято решение отступать дальше – к Москве.

26 июля началось отступление войск, прикрывать которое должен был генерал Неверовский, заняв село Красное, закрывая тем самым обход Смоленска для Наполеона.

2 августа Мюрат с конным корпусом попытался прорвать оборону Неверовского, но безуспешно. Всего было предпринято более 40 атак с помощью кавалерии, но добиться желаемого не удалось.

5 августа – одна из важных дат пв Отечественной войне 1812 года. Наполеон начал штурм Смоленска, захватив к вечеру пригород. Однако, ночью он был выбит из города, а русская армия продолжила массовое отступление из города. Это вызвало бурю недовольства солдат. Они считали, что если удалось выбить французов из Смоленска, то нужно было его уничтожить там же. Они обвиняли Барклая в трусости, но генерал реализовывал только 1 план – измотать противника и принять решающий бой тогда, когда соотношение сил будет на стороне России. К этому же времени все преимущество было у французов.

17 августа в армию прибыл Михаил Илларионович Кутузов, который принял на себя командование. Эта кандидатура вопросов не вызывала, поскольку Кутузов (ученик Суворова) пользовался большим уважением и считался лучшим российским полководцем после смерти Суворова. Прибыв в армию, новый главнокомандующий писал, что еще не решил, как поступать дальше: «Вопрос еще не решен – или армию потерять, или Москву отдать».

26 августа случилась бородинская битва. Ее исход до сих пор вызывает много вопросов и споров, но проигравших тогда не было. Каждый полководец решил свои задачи: Наполеон открыл себе дорогу в Москву (сердце России, как писал сам император Франции), а Кутузов смог нанести врагу сильный урон, тем самым внеся начальный перелом в сражение 1812 года.

1 сентября – знаковый день, который описан во всех учебниках истории. Состоялся военный совет в Филях, под Москвой. Кутузов собрал своих генералов, чтобы решить, что делать дальше. Вариантов было всего два: отступить и сдать Москву, либо после Бородино организовать второе генеральное сражение. Большинство генералов на волне успеха требовали битвы, чтобы в кратчайшие сроки разбить Наполеона. Противниками такого развития событий выступали сам Кутузов и Барклай де Толли. Закончился военный совет в Филях фразой Кутузов «Пока есть армия – есть надежда. Потеряем армию под Москвой – лишимся не только древней столицы, но и всей России».

2 сентября – по итогам военного совета генералов, который произошел в Филях, постановили, что необходимо покинуть древнюю столицу. Русская армия отступила, а сама Москва перед приходом Наполеона, по данным многих источников, подверглась страшному мародерству. Однако, даже не это главное. Отступая, русская армия зажгла город. Деревянная Москва сгорела практически на три четверти. Самое же главное – уничтожены были буквально все склады продовольствия. Причины московского пожара кроются в том, чтобы французам ничего не досталось из того, что врагами может быть использовано для питания, передвижения или в других аспектах. В результате войска агрессоров очутились в очень шатком положении.

Второй этап войны – отступление Наполеона (октябрь – декабрь)

Заняв Москву, Наполеон посчитал миссию выполненной. Библиографы полководца позже писали, что он был верен - потеря исторического центра Руси сломит победный дух, а руководители страны должны были прийти к нему с просьбой о мире. Но этого не случилось. Кутузов расположился с армией в 80 километрах от Москвы у Тарутина и ждал, пока лишенная нормального снабжения армия противника ослабнет и сама внесет коренной перелом в Отечественную войну. Не дождавшись предложения мира от России, французский император сам выступил с инициативой.

Стремление Наполеона к миру

По изначальному плану Наполеона, взятие Москвы должно было сыграть решающее значение. Здесь можно было развернуть удобный плацдарм, в том числе, и для похода на Санкт-Петербург, столицу России. Однако промедление в передвижение по России и героизм народа, который сражался буквально за каждый клочок земли, практически сорвали этот план. Ведь поход на север России зимой для французской армии с нерегулярными поставками продовольствия, фактически равнялся смерти. Это стало отчетливо понятно к концу сентября, когда начало холодать. В последующем Наполеон в своей автобиографии писал о том, что его самой большой ошибкой был поход на Москву и месяц, проведенный там.

Понимая тяжесть своего положения, французский император и полководец решил закончить Отечественную войну России, подписав с ней мирный договор. Таких попыток было предпринято три:

18 сентября. Через генерала Тутолмина было передано сообщение для Александра 1, в котором говорилось о том, что Наполеон почитает русского императора и предлагает ему мир. От России требует только отдать территорию Литвы и вновь вернуться к континентальной блокаде.
20 сентября. Александру 1 было доставлено второе письмо от Наполеона с предложением мира. Условия предлагались такие же, как и ранее. Русский император на эти послания не ответил.
4 октября. Безысходность положения привела к тому, что Наполеон буквально упрашивал о мире. Вот, что он пишет Александру 1 (по версии крупного французского историка Ф. Сегюр): «Мне нужен мир, он мне нужен, во что бы то ни стало, только честь спасите». Это предложение было доставлено Кутузову, но ответа император Франции так и не дождался.

Отступление французской армии осенью-зимой 1812

Для Наполеона стало очевидно, что мирный договор с Россией ему не удастся подписать, а оставаться на зиму в Москве, которую русские, отступая, сожгли – безрассудство. Более того, оставаться здесь было невозможно, поскольку постоянные набеги ополченцев наносили большой урон армии. Так, за месяц, пока французская армия была в Москве, ее численность сократилась на 30 тысяч человек. В результате было принято решение отступать.

7 октября начались приготовления к отступлению французской армии. Одним из приказов по этому поводу было взорвать Кремль. К счастью эта затея ему не удалась. Русские историки списывают это на то, что из-за большой влажности фитили промокли и вышли из строя.

19 октября началось отступление армии Наполеона из Москвы. Цель этого отступления заключалась в том, чтобы добраться до Смоленска, поскольку это был единственный крупный близлежащий город, в котором имелись значимые продовольственные запасы. Дорога шла через Калугу, но это направление перекрыл Кутузов. Сейчас преимущество было на стороне русской армии, поэтому Наполеон решил обойти. Однако, Кутузов предугадал этот маневр и встретил армию противника у Малоярославца.

24 октября состоялось сражение под Малоярославцем. В течение дня этот небольшой город переходил 8 раз от одной стороны к другой. В завершающей стадии битвы Кутузов сумел занять укрепленные позиции, а Наполеон не осмелился их штурмовать, поскольку численный перевес уже был на стороне русской армии. В результате планы французов были сорваны, и отступать к Смоленску им пришлось по той же дороге, по которой они шли на Москву. Это была уже выжженная земля – без продовольствия и без воды.

Отступление Наполеона сопровождалось большими потерями. Ведь кроме столкновений с армией Кутузова, приходилось иметь дело еще и с партизанскими отрядами, которые ежедневно атаковали врага, особенно его замыкающие части. Потери наполеона были страшными. 9 ноября ему удалось захватить Смоленск, но коренного перелома в ход войны это не внесло. Продовольствия в городе практически не было, а организовать надежную оборону не удалось. В результате армия подвергалась практически непрерывным атакам ополченцев и местных патриотов. Поэтому в Смоленске Наполеон пробыл 4 дня и принял решение отступать дальше.

Переправа через реку Березину

Французы направлялись к реке Березина (в современной Белоруссии), чтобы форсировать реку и перейти к Неману. Но 16 ноября Генерал Чичагов захватил город Борисов, который находится на Березине. Положение Наполеона стало катастрофическим – впервые для него активно маячила возможность попасть в плен, поскольку он был окружен.

25 ноября по приказу Наполеона французская армия начала имитировать переправу южнее Борисова. Чичагов купился на этот маневр и начал переброску войск. В этот момент французы соорудили два моста через Березину и начали переправу 26-27 ноября. Только 28 ноября Чичагов осознал свою ошибку и попытался дать бой французской армии, но было уже поздно – переправа была завершена, хотя и потерей огромного количества человеческих жизней. При переправе через Березину погибла 21 тысяча французов! «Великая армия» теперь составляла всего 9 тысяч солдат, большая часть которых была уже небоеспособна.

Именно при этой переправе наступили необычайно сильные морозы, на которые французский император и сослался, оправдывая огромные потери. В 29-м бюллетене, который был опубликован в одной из газет Франции, говорилось о том, что до 10 ноября погода была нормально, но после этого наступили очень сильные холода, к которым никто не был готов.

Переправа через Неман (из России во Францию)

Переправа через Березину показала, что русский поход Наполеона окончен – он проиграл Отечественную войну в России в 1812 году. Тогда император принял решение, что его дальнейшее пребывание с армией не имеет смысла и 5 декабря покинул свои войска и направился в Париж.

16 декабря в Ковно французская армия пересекла Неман и покинула территорию России. Ее численность составляла всего 1600 человек. Непобедимая армия, наводившая страх всю Европу, была практически полностью уничтожена армией Кутузова менее, чем за 6 месяцев.

Ниже графически представлено отступление Наполеона на карте.

Итоги Отечественной войны 1812 года

Отечественная война России с Наполеоном имела большое значение для всех стран, участвовавших в конфликте. Во многом благодаря этим событиям стало возможным безраздельное господство Англии в Европе. Такое развитие предвидел Кутузов, который после бегства французской армии в декабре направил отчет Александру 1, где пояснял для правителя, что войну нужно заканчивать сиюминутно, а преследование врага и освобождение Европы – это будет на руку для усиления могущества Англии. Но Александр не прислушался к советам своего полководца и вскоре начал заграничный поход.

Причины поражения Наполеона в войне

Определяя основные причины поражения наполеоновской армии, необходимо остановиться на самых главных, которые чаще всего используют историки:

Стратегическая ошибка императора Франции, 30 дней сидевшего в Москве, и ждавшего представителей Александра 1 с мольбами о заключении мира. В результате начало холодать и заканчиваться провизия, а постоянные набеги партизанских движений внесли перелом в войну.
Единение русского народа. Как обычно, перед угрозой большой опасности славяне сплачиваются. Так было и в этот раз. Например, историк Ливен пишет, что главная причина поражения Франции кроется в массовости войны. За русских сражались все – и женщины и дети. И все это было идеологически обосновано, что делало моральный дух армии очень сильным. Его император Франции не сломил.
Нежелание русских генералов принять решающее сражение. Большинство историков об этом забывают, но что было бы с армией Багратиона прими он генеральное сражение в начале войны, как того очень хотел Александр 1? 60 тысяч армии Багратиона против 400 тысяч армии агрессоров. Это была бы безоговорочная победа, и после нее вряд ли бы успели оправиться. Поэтому русский народ должен высказать слова благодарности Барклаю де Толли, который своим решением отдал приказ на отступление и объединение армий.
Гений Кутузова. Русский генерал, который отлично обучился от Суворова, не допустил ни одного тактического просчета. Примечательно, что Кутузов так и не сумел разбить своего врага, но сумел тактически и стратегически выиграть Отечественную войну.
Генерал Мороз используют в качестве оправдания. Справедливости ради необходимо сказать, что никакого существенного влияния на конечный результат мороз не оказал, поскольку на момент начала аномальных заморозков (середина ноября) исход противостояния был решен – великая армия была уничтожена.

При описаниях русско-французской войны 1812 года обыкновенно акцент делается на огромные (до 220.000 чел.) потери пленными наполеоновской армии. Однако противостоявшая ей в ходе этой войны русская императорская армия так же несла большие потери, в т.ч. и попавшими в плен, и, хотя в количественном отношении их число было относительно невелико (особенно в сравнениями с сотнями тысяч пленных из армии вторжения), но их печальная судьба заслуживает особой памяти и отдельного рассмотрения.

Известно, что в итоге сражения за Шевардинский редут и Бородинской битвы русские войска потеряли, в основном ранеными и убитыми, частью пленными, как минимум 44.000 нижних чинов и 1.500 офицеров (согласно сводным ведомостям о полковых потерях). Из этого ужасного числа потерь (почти треть армии М.И. Кутузова) от 800 до 1200 чел. попало в плен непосредственно на поле боя, и как обычно отмечается, это небольшое число сдавшихся вызвало неудовольствие самого Наполеона (т.к. именно количество пленных считалось одним из главных показателей победы). Однако мало кто знает, что гораздо большее (и при этом точно неизвестное) число тяжелораненых русских солдат попало во французский плен, будучи оставленными в Москве при отступлении царской армии (по до сих пор неясным причинам, в первую очередь из-за отсутствия средств передвижения и возможного нежелания местного населения предоставлять имевшиеся у них транспортные средства).

Христиан Фабьер дю Фор. Группа русских пленных, взятых в Бородинской битве, у дер.Валуево.

По разным оценкам, речь может идти как минимум о числе порядка 10.000 человек или даже о двух-трёх десятках тысяч раненых русских воинов, в основном не способных быстро самостоятельно передвигаться, и в связи с этим «препоручённых великодушию неприятеля» (именно с этими словами их передал русский генерал М.А. Милорадович, командир русского арьергарда, французскому маршалу Иоахиму Мюрату перед сдачей Москвы). Причины, вынудившие командование российских войск к данному шагу, были вероятно следующие.

В первую очередь, конечно, это было обусловлено огромным дефицитом перевозочных средств, сложившимся в результате поспешного бегства населения из Москвы из-за, по сути, проигрыша Бородинской битвы и неожиданного для большинства решения штаба М.И. Кутузова о сдаче древней столицы. По-видимому, русское командование, итак уже сильно потерявшее общественный престиж из-за отступлений и проигрыша решающего сражения, в тот момент просто не решилось прибегнуть к массовой реквизиции конного транспорта, возможно, или по причине его отсутствия, или из-за сословных предрассудков.

Во-вторых, русская армия (тогда комплектуемая в абсолютном большинстве из крепостных крестьян) в ту эпоху, начиная ещё с царствования Петра I, традиционно отличалась крайне пренебрежительным отношением к жизни отдельного «нижнего чина». Ценность жизни простого русского солдата тогда была крайне небольшой, те же кони или пушки ценились намного выше.

В большей степени это обуславливалось феодально-крепостническим укладом российского общества – ведь высшее офицерство было теми же помещиками, которые с детства были приучены смотреть на своих крепостных крестьян не более, чем как на свою собственность, к тому же довольно недорого стоившую. И если эти крепостные, по сути, рабы становились солдатами, то в их социальном положении мало что изменялось, и ценность их жизни от этого вряд ли увеличивалась. И соответственно этот фактор в свою очередь обуславливал крайне недостаточную обеспеченность средствами эвакуации раненых даже в регулярных царских полках в то время.

В-третьих, что было неразрывно связано со вторым фактором, армия России в XVIII-1й пол. XIX вв. (в «допироговскую эпоху»), к сожалению, отличалась от западноевропейских армий крайне недостаточным числом не только военных врачей, но даже фельдшеров и младшего медицинского персонала. И даже при полном их штате ситуация в царских полках ещё больше осложнялась худшей (по сравнению с аналогичными западноевропейскими подразделениями) обеспеченностью как медицинскими инструментами, так и хроническим дефицитом даже простейших для того времени лекарственных средств.

Солдаты Наполеона в окрестностях Подмосковья. Октябрь 1812 года

И в-четвёртых, средний уровень развития отечественной медицины тогда в целом (исключая только придворную петербургскую), был намного более низок, чем в Западной Европе, что обуславливало чудовищно высокий уровень смертности среди раненых, и это, соответственно, предполагало скорую смерть большинства оставленных в Москве жертв Бородинской битвы. Характерным показателем уровня медицинской науки той эпохи, как мы помним, является, например, даже относительно не тяжёлое (по современным меркам) ранение генерала П.А. Багратиона, которое привело к его гибели, хотя уж для лечения князя могли быть предоставлены все условия и лучшие врачи русской армии (правда, стоит отметить, что и сам князь помешал врачам провести должное лечение).

Приходится констатировать, что по-видимому, руководствуясь исключительно сухой военной целесообразностью, находясь перед лицом ещё не утратившего своей мощи сильнейшего неприятеля, отставив в сторону все разговоры о христианском милосердии и гуманизме, командование русской армии в сентябре 1812 года из практических соображений просто «избавилось от ненужного человеческого балласта».

В общем, можно утверждать, что высшее российское командование не долго терзалось необходимостью бросить своих раненых на абстрактную милость захватчиков. При этом все понимали, что надежды на великодушие французов были как минимум призрачными - наполеоновская армия, обременённая в итоге Бородинского сражения так же десятками тысяч собственных раненых и так же страдавшая (хотя и в меньшей степени, чем русская) от недостатка как медицинского персонала, так и транспортных средств, просто физически едва ли могла предоставить надлежащий уход ещё и огромной массе русских тяжелораненых, заботы о которых вошедшими в Москву оккупантами в основном были возложены на оставшееся гражданское население.

Но в охваченной всеобщим мародёрством древней столице России осталось относительно небольшое число граждан и в основном довольно сомнительных нравственных качеств, для которых уход за брошенными тяжелоранеными русской армии явно не был в числе приоритетных целей существования. Кроме всего прочего, довольно быстро после сдачи наша столица, лишённая средств пожаротушения, почему-то вывезенных её генерал-губернатором (при этом оставившим захватчикам множество более ценных вещей), оказалась охваченной страшным пожаром (по причинам, видимо, как разгула мародёров из числа оккупантов, так и из-за действий поджигателей из числа россиян). И этот «великий московский пожар» и послужил главной причиной гибели большинства оставшихся в столице русских раненых.

Иллюстрация, изображающая "Великий пожар" Москвы в 1812 году.

На 1(13) сентября 1812 года в московских госпиталях и частных домовладениях находилось по различным оценкам от 22.500 до 31.000 раненых и больных, большинство из которых не было эвакуировано вместе с отступавшими войсками. В итоге очень многие из них погибли в огне пожара или умерли от ран, или скончались от голода и жажды, не получив должного ухода. Те же немногие, кто кое-как выжил, но ещё не мог быстро самостоятельно передвигаться, были убиты французами при отходе завоевателей из Москвы или в ходе долгих «маршей смерти».

По оценке Карла фон Клаузевица, участвовавшего молодым офицером на стороне россиян в Отечественной войне 1812 года, уже к 28 октября 1812 года из 30.000 оставленных раненых погибло 26.000, и это событие по его впечатлению было более ужасным и жестоким, чем ад Бородинской битвы. По данным французского генштаба, в огне гигантского пожара погибло как минимум 10.000 русских раненых, а возможно и 20.000. Русский генерал А.И. Михайловский-Данилевский сообщает, что из 31.000 раненых из состава армии М.И. Кутузова, сконцентрированных в Москве после Бородинской битвы, было оставлено «на милость неприятеля» как минимум 10.000 человек (а возможно и намного более), которые почти все впоследствии погибли от различных причин.

Но несколько тысяч здоровых русских пленных или легкораненых, способных быстро самостоятельно передвигаться и избежавших гибели в пожаре Москвы, при отступлении Наполеона были вынуждены идти с захватчиками на запад. Однако приходится констатировать, что почти никому из них не удалось дойти живыми ни до европейских пределов, ни вернуться к своим.

Тут можно передать слово генералу Филиппу де Сегюру, одному из высших офицеров наполеоновской армии, описавшему события октября 1812 года: «…Наша войсковая колонна, где находился сам император, приблизившись к Гжатску, была удивлена, встретив на дороге тела явно недавно убитых русских. Почти у каждого из них была совершенно одинаково разбита голова и окровавленный мозг был разбрызган тут же. Нам было известно, что перед нами тут шло 2000 русских пленных, которых сопровождали испанцы, португальцы и поляки…

В свите императора старались не проявлять своих чувств, ожидая реакции Наполеона, лишь маркиз де Коленкур вышел из себя и воскликнул: «Что это за бесчеловечная жестокость!? Разве это та цивилизация, которую мы хотели принести в Россию?! Какое же впечатление должно произвести на противника это варварство?».

Наполеон тогда хранил мрачное молчание, но был издан особый приказ, и впоследствии убийства прекратились [Это, по мнению де Сегюра, как мы увидим далее, ошибочному, и, видимо, этот приказ исполнялся только недалеко от размещения генерального штаба французов.]. Наша армия, уже страдавшая от нехватки провианта, ограничивалась тем, что обрекала несчастных пленных умирать от голода за оградами, куда их загоняли на ночь как скот. Без сомнения, это было варварство, но что же было делать?

Произвести обмен пленных? Но русские не только не соглашались на это, но и вообще отказывались от переговоров. [К сожалению, это реальный факт, М.И. Кутузов, прекрасно понимая возможную судьбу русских пленных, отверг предложенную французами и принятую тогда в Европе традицию размена военнопленными даже в ходе военных действий, заявив, что произведёт обмен не раньше, чем только после заключения победного для России мира]. Выпустить пленных на свободу? Они стали бы рассказывать о нашем бедственном положении и, присоединившись к своим, яростно бросились бы за нами. В этой беспощадной войне просто даровать им жизнь было равносильно тому, что принести в жертву себя. Нам приходилось быть жестокими по необходимости…».

Оставим эти страшные слова без комментариев, только отметим, что война 1812 года особо запомнилась современникам (в отличии от предыдущих и даже последовавших русско-французских войн, шедших на территории Европы) невероятным ожесточением и чудовищными зверствами с обеих сторон.

«Великая Армия» Наполеона, отступающая с территории Российской империи.

Возвращаясь к описанному самим адъютантом Наполеона I военному преступлению, можно сказать, что как отечественные, так и французские исследователи считают виновниками этого польских солдат. Дело в том, что испанцы и тем более португальцы, хотя и отличаются буйным нравом, но эти народы, мягко говоря, не любили Наполеона, сами будучи завоёванными французской армией. Эти народы в то время отличались в рядах войск «Первой империи» низким боевым духом, и проявляли едва ли не большую заботу и великодушие к противникам французского императора, чем к, казалось бы, своим как бы соратникам из французских полков.

Так, например, известно, что первую свою потерю «Великая армия» понесла прямо перед форсированием Немана – испанский солдат из полка Жозефа Наполеона (на тот момент старший брат французского императора считался королём Испании Хосе I) зарезал ножом в драке французского пехотинца, в результате чего у всех солдат этого полка были отобраны личные ножи, а тесаки и штыки переданы на ответственное хранение офицерам с указанием выдавать их солдатам только перед боем.

В то же время поляки (в отличии от испанцев) вступали в ряды наполеоновских войск не по принуждению или за деньги, а почти исключительно «по зову сердца»; они отметились ещё в составе французской республиканской армии в 1790-е годы, а потом стали едва ли не самым боеспособным нефранцузским военным континентом в армии «Первой империи». Задолго до 1812 года польские солдаты часто сопровождали главные силы Наполеона и прославились не только высокой боеспособностью, но и выдающейся жестокостью по отношению к противнику (например, в той же войне против Испании и её последовавшей французской оккупации, заслужив от местного населения говорящее прозвище «адские пиконосцы»).

Однако особо ожесточённо поляки в составе наполеоновской армии сражались против русских войск – что на полях Европы, что в 1812 году в ходе вторжения в Россию. Также можно привести факт, что когда французская армия вступила осенью 1812 года в Москву, то польские солдаты 5 корпуса маршала Юзефа Понятовского устремились в Кремль и, стремясь уничтожить следы своего предыдущего поражения, забрали оттуда в первую очередь все трофеи, взятые народной русской армией князя Д. Пожарского и купца К. Минина при капитуляции польско-литовских интервентов в 1612 году. Т.е. именно поляки были, возможно, единственным народом из участвовавших в нашествии «двунадесяти языков», воспринимавшим наполеоновское вторжение в Россию в 1812 году как некую «личную войну мести», тогда как для всех иных нефранцузских контингентов это была «чужая война».

И практически в каждом сражении наполеоновских войн взаимное ожесточение между русскими и поляками было таким, что пленных обе стороны иногда просто не брали. Такая ненависть к русским солдатам со стороны поляков в то время была, по-видимому, обусловлена тем, что Российская империя в ходе трёх разделов Речи Посполитой в конце XVIII века аннексировала 80% бывших польских территорий, устранив независимую польскую государственность как таковую.

При этом остальные 20% бывших владений польских магнатов были аннексированы Пруссией и Австрией, что вызывало соответствующие чувства поляков к этим народам, и зная это, наполеоновские маршалы старались не использовать совместно польские и прусско-австрийские полки. Больше того, даже после войны 1812 года польские солдаты (казалось бы, представители народа, самого как бы лишённого независимой государственности) в очередной раз «прославились» жестокостью в ходе борьбы с антинаполеоновским национально-освободительным движением в Германии и даже с роялистским движением на территории самой Франции.

Таким образом, приходится констатировать, что польские солдаты, массово и добровольно (в призрачной надежде на восстановление Наполеоном польского государства «от моря до моря») вступавшие в ряды французской армии и отметившиеся не только доблестью, но и жестокостью даже к побеждённым и пленным, подтвердили свою недобрую репутацию и в 1812 году в России.

И стоит отметить, что наконец, 16 декабря 2013 года, спустя 200 лет после произошедшего, на Красной площади города Гагарин (ранее – Гжатск) был открыт «Знак памяти о 2000 русских воинов, убиенных в плену наполеоновской армией в октябре 1812 года.». По-видимому, это единственный памятник на территории России, посвящённый именно памяти погибших в 1812 году русских пленных.

Памятный знак, посвящённый памяти погибших русских военнопленных в 1812 году, и часовня в честь Казанского образа Богородицы в Гжатске (ныне - Гагарин).

Однако вышеописанный эпизод с их убийством был только одним из множества военных преступлений армии неудавшихся завоевателей. Передадим слово вестфальскому офицеру 8 пехотного полка Генриху Лайфельсу: «…Услышав выстрелы, я поехал далее и увидел, что идущую впереди колонну пленных русских конвоируют наши вестфальские гвардейские егеря. Но каково же было моё удивление, когда оказалось, что они вовсе не подверглись неожиданной атаке, а что эти негодяи попросту пристреливали шедших сзади наиболее ослабевших русских, действуя иногда так быстро, как только успевали перезаряжать свои ружья! Несчастные русские пленные сбились наподобие овечьего гурта, и шедшие последними пытались пройти вперёд, подгоняемые страхом смерти, сталкивая впереди идущих с дороги…

Во время марша некоторые из них пытались найти остатки давно испорченного мяса на скелетах павших лошадей, лежавших по обочинам дороги. Один из этих несчастных пленных держал в руке пучок соломы и торопливо выискивал колосья, которые сразу жадно глотал, другие грызли подхваченную по обочинам дороги кору и листья деревьев…».

Приблизившийся к месту расправы Лайфельс заявил свой протест и высказал в резкой форме своё мнение солдатам «…об омерзительности манеры получать удовольствие через убийство беззащитных. На что один из этих негодяев совершенно хладнокровно ответил мне, чтобы я не беспокоился, и что дескать его товарищи просто развлекаются этим, а если я хочу, то могу принять участие в их «развлечении», а если не хочу, то могу или просто посмотреть, или идти своей дорогой! И действительно, командовавший ими офицер, который вёл колонну, беззаботно рассмеялся, когда прямо в ходе нашего разговора, прямо на моих глазах были убиты двое ослабевших несчастных русских пленников…».

Как видно, «марши смерти», которыми отличались немцы и японцы во Вторую Мировую войну, имеют 200-летние исторические корни, так как если вышеописанное - это не «марш смерти» и не военное преступление, то что? Таким образом мы видим, что даже в относительно благополучный для неудачливых захватчиков период времени мало кому из русских военнопленных посчастливилось добраться живыми до Польши, не говоря уже о том, чтобы вернуться к своим.

Христиан Фабьер дю Фор. Остатки отступающей «Великой армии» в районе Смоленска.

Следует сказать, что русская армия в 1812 году продолжала нести потери пленными не только в период своего стратегического отступления, но и в период после ухода французов из Москвы и их преследования вплоть до польской границы. И как это покажется не удивительно для большинства читателей, но, например, даже в ходе, казалось бы, победоносного для русской армии сражения на реке Березина царские войска умудрились понести значительные потери пленными, сопоставимые с показателями аналогичных потерь в ходе Бородинской битвы.

Произошло это в момент оставления корпусом «адмирала-генерала» П.В. Чичагова города Борисова, когда в результате стремительной атаки войск маршала Николя Удино русские полки, понеся потери примерно в 600 чел. убитыми, оставили свой наспех укреплённый лагерь, бросив обоз. В результате плохо реализованная попытка трёхстороннего окружения главных сил Наполеона сорвалась, и французы вырвались из ловушки.

Генерал Александр Ланжерон, один из командиров русской Дунайской армии, сообщает: «…К сожалению, мы понесли необычайно высокие потери. Наши раненые и больные были оставлены с госпитальными вещами, и все они погибли…». Т.е. из этих слов француза-роялиста становится понятно, что его бывшие соотечественники и их союзники, по-видимому, обезумевшие от голода и мороза, отметились здесь даже убийством раненых в госпитальных палатках, чего до этого не случалось пожалуй за всю наполеоновских войн (исключая разве войну в Испании).

И как ни странно или наоборот - вполне ожидаемо, но снова тут "отметились" поляки, казалось бы, братский славянский народ. Крупный отряд польских пехотинцев под командованием генерала Яна Домбровского сначала оборонял Борисов от русской пехотной дивизии, а потом, будучи отброшен, сыграл важную роль в контратаке и повторном взятии этого города вместе с подошедшими полками маршала Удино, и, видимо, не без их участия совершилось убийство русских раненых в захваченном госпитальном обозе и части пленных.

По словам британского генерала Роберта Вильсона, прикомандированного к штаб-квартире М.И. Кутузова, в результате неумелых действий командования тогда в плен попало 700 русских пеших егерей. По оценке французского генерала Армана де Коленкура, всего в ходе битвы на Березине в плен французскими войсками было захвачено более 1500 русских, т.е. весьма значительное число, превзошедшее показатель Бородинской битвы. И, по-видимому, часть из них (вероятно те, кто был захвачен ранеными в обозе) была убита на месте находившимися в исступлённом состоянии французами, а часть была уведена вместе с отходящими остатками «Великой армии» в Польшу, и, видимо, в основном погибла в пути от голода, мороза и зверств конвоиров.

Переход наполеоновских войск через Березину. С рисунка очевидца.

Генрих-Август фон Фосслер, лейтенант из состава баден-вюртенбергского контингента, действовавшего в качестве союзников Наполеона, свидетельствует: «… Отряд примерно из 2000 русских пехотинцев, пленённых в битве при переходе через Березину [скорее всё-таки в этом отряде были не только пленённые в этой битве, но и захваченные ранее], и идущий вместе с нашей армией по направлению к Вильно, испытал подобную, если не более страшную, участь. Лишь горстка из них достигла пункта назначения. Большинство замёрзло ночью на биваках, и многие из оставшихся, неспособные держаться на ногах из-за изнурения и обморожения, были застрелены своими охранниками и оставлены лежать на обочине дороги...».

Маркиз Амедей де Пасторе, обер-офицер наполеоновской армии, бывший недолгое время генерал-губернатором Витебска, сообщает: «…Я сам видел, как русские пленники доходили до последних крайностей под влиянием душераздирающего голода, который одолевал их, потому что съестных припасов не было даже для наших собственных солдат…».

Итак, хотя русская императорская армия понесла в ходе русско-французской войны 1812 года гораздо меньшие потери пленными, чем наполеоновские войска (по приблизительным оценкам менее 50.000 против 220.000), но число их оказалось всё же довольно большим, а их судьба оказалась крайне трагичной. Большинство из них не только не получило принятого тогда между воюющими сторонами человеколюбивого обращения, но напротив – или было убито прямым образом конвоировавшими их лицами, или было поставлено в такие обстоятельства и условия содержания, которые привели к их массовой гибели.

И именно в этом, к нашему сожалению, заключается одна из особенностей Отечественной войны 1812 года, в отличии от войн, которые вели Франция и Россия на территории Европы между собой - как до этого в 1790-е и 1805-1809 гг., так даже и после этого в 1813-1815 гг., в ходе которых отношение к пленным с обеих сторон было (за редкими исключениями) намного более гуманным.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Печатая мой второй исторический роман, я считаю долгом принести чувствительнейшую благодарность моим соотечественникам за лестный прием, сделанный ими “Юрию Милославскому”. Предполагая сочинить эти два романа, я имел в виду описать русских в две достопамятные исторические эпохи, сходные меж собою, но разделенные двумя столетиями; я желал доказать, что хотя наружные формы и физиономия русской нации совершенно изменились, но не изменились вместе с ними: наша непоколебимая верность к престолу, привязанность к вере предков и любовь к родимой стороне. Не знаю, достиг ли я этой цели, но, во всяком случае, полагаю необходимым просить моих читателей о нижеследующем:

2. Не забывать, что исторический роман – не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии.

“Природа в полном цвете; зеленеющие поля обещают богатую жатву. Все наслаждается жизнию. Не знаю, отчего сердце мое отказывается участвовать в общей радости творения. Оно не смеет развернуться, подобно листьям и цветам. Непонятное чувство, похожее на то, которое смущает нас пред сильною летнею грозою, сжимает его. Предчувствие какого-то отдаленного несчастия меня пугает. Недаром, говорят простолюдины, недаром прошлого года так долго ходила в небесах невиданная звезда; недаром горели города, селы, леса и во многих местах земля выгорала. Не к добру это все! Быть великой войне!”

Так говорит красноречивый сочинитель “Писем русского офицера”, приступая к описанию отечественной войны 1812 года. Привыкший считать себя видимой судьбою народов, представителем всех сил, всего могущества Европы, император французов должен был ненавидеть Россию. Казалось, она одна еще, не отделенная ни морем, ни безлюдными пустынями от земель, ему подвластных, не трепетала его имени. Сильный любовию подданных, твердый в вере

(Пока оценок нет)

Сочинения по темам:

В романе Л. Н. Толстой высказывает мысли о причинах победы России в Отечественной войне: “Никто не станет спорить, что причиной...
Л. Н. Толстой был участником Севастопольской обороны. В эти трагические месяцы позорного поражения русской армии он многое понял, осознал, как...
Зарецкого беспокоит судьба друга. Переодевшись в мундир убитого французского офицера, он отправляется в Москву на поиски Рославлева. Случайная встреча с...
У каждого народа есть свои отличительные особенности и национальные черты, которые выделяют его среди представителей других наций. Для русских людей...