Школьное сочинение По повести Э. Хемингуэя "Старик и море". Хемингуэй является одним из популярных писателей XX века. Еще при жизни он стал человеком-легендой. Писатель Хемингуэй был журналистом, военный корреспондентом на пяти войнах. Интересно то, что Хемингуэя знали тех, кто никогда не был знаком с его творчеством, в нашей стране во многих домах можно было посмотреть в бородатый человек с высоким лбом и ясным взглядом: это был Эрнест Хемингуэй в зените своей славы. "Старик и море" — повесть, по которой писатель получил в 1953 году Нобелевскую премию. Она сделала в литературе переворот мирового масштаба. История на первый взгляд, очень проста — притча о рыбаке Сантьяго. Но под пером Хемингуэя она превратилась в настоящее шедевр
котором определена долгую жизнь. Главный герой повести — старый рыбак Сантьяго — бедный, одинокий человек. Он жил в хижине, построенной из пальмовых листьев, в ней стояли стол, стул и было земляное костер. Однако жизнь старого было не так уж и беден. Ему посланы сны, в которых он видит свою родину, ее "золотые берега, высокие белые горы".
Судьба Сантьяго тесно связана с морем, что обеспечивает ему скромное существование. Но море ничего не отдает даром. Чтобы выжить, нужно тяжело и много работать. Между морем и берегом год за годом протекает жизнь старика. Много испытаний выпало на его долю, но сердце Сантьяго всегда открыто обитателям моря — живые существа, которые, как и он, является частицей огромного мира. Понятно, что если бы не жестокая борьба за существование, не было бы необходимости уничтожать рыбу, добывая ее для еды.
Но старик всегда думал о море, как о живом существе, способном как успокоиться, так и разволноваться. Очередное испытание уже приготовила рыбаку родная морская стихия. Сантьяго приходится в течение длительного времени бороться с огромной рыбой, которая попала к нему на крючок. Именно борьба старого рыбака с огромной рыбой и является, на мой взгляд, главной идеей повести. Именно тогда мы увидели Сантьяго во всем величии его простой души: "Человек создан не для того, чтобы терпеть поражение. Человека можно уничтожить, но не победить его ". В действительности такое мужество не приносит человеку счастья: акулы съели рыбу, а одинокий подвиг оставил старому Сантьяго только чувство усталости, покалеченные руки и глубокий сон до следующего дня, когда снова нужно выходить в море на очередную рыбалку. Сантьяго нельзя считать индивидуалистом, что уединился в своей мудрости и мужества. Во время рыбалки старик часто вспоминает своего маленького друга — мандолина, мальчика, которого он научил рыбацкой деле, да и вообще имел с ним много общего. Старом хотелось, чтобы рядом с ним всегда был мандолина, и когда уставший рыбак спал после бити с морем, мальчик был рядом.
Присутствие Мандолина в жизни старого то скрашивали одиночество. Одной из главных проблем, которые решает Эрнест Хемингуэй, была проблема счастья в контексте поиска смысла жизни. Сантьяго — пессимист, что не питает иллюзий, и если бы счастье продавали, может, он бы его и купил, но за какие деньги, какой суммой оно измеряется, в какой валюте? Можно понять, что такая же точка зрения присутствует и в Хемингуэя. Действительно, писатель не смог высвободиться из паутины противоречий бытия и покончил жизнь самоубийством. Можно ли считать это проигрышем человека-легенды — Эрнеста Хемингуэя? На мой взгляд, писатель поступил как индивидуалист.
Нобелевская премия в области литературы присуждается тому, кто в своем творчестве добился исключительного понимания человечества и мира. Кто знает, сколько нового мы еще откроем для себя, перечитывая повесть Эрнеста Хемингуэя "Старик и море".
Струны задеваются играющим, в основном, медиатором , а также пальцами и птичьим пером. На мандолине используется техника тремоло . Так как металлические струны мандолины издают короткий звук , то протяжные ноты достигаются быстрым повторением одного и того же звука.
История
Прародителем для мандолины стала итальянская сопрановая лютня образца конца XVII, начала XVIII веков . Сильно изогнутый вариант мандолины, который изготавливали только в Неаполе , стал образцом для мандолин уже в XIX веке . История мандолины началась с мандолы , разновидности лютни, которая появилась в XIV веке . Когда инструмент получил своё распространение в Европе, ему было придумано множество разных названий, и его структурные характеристики менялись в зависимости от страны.
Первое упоминание современного варианта мандолины со стальными струнами («генуэзская мандолина») приходится на работы известных итальянских музыкантов, путешествовавших по всей Европе, обучавших игре на музыкальных инструментах и дававших концерты. Наиболее значимое упоминание принадлежит Гервазио Виначия, который путешествовал с середины XVIII до начала XIX века . Эти упоминания и записи неаполитанских музыкантов семьи Виначча заставляют некоторых историков утверждать, что современную мандолину изобрели именно в Неаполе представители семьи Виначиа. Более поздний вариант мандолины был сконструирован Антонио Виначиа в . Сейчас этот экземпляр находится в Лондоне , в Музее Виктории и Альберта. Другой экземпляр мандолины принадлежал Джузеппе Виначиа и был сконструирован в , а ныне находится в Музее Музыкальных Инструментов в Клермонте, Калифорния . Самая ранняя из ныне существующих мандолин была сделана в 1744 году , её можно найти в Королевской консерватории Брюсселя .
Эти мандолины, как и их современные потомки, называют неаполитанскими мандолинами, потому что их история начинается именно в Неаполе, Италия. Старинные мандолины отличает миндалевидное тело с выгнутым, словно шар корпусом, изготовленным из изогнутых досок (клепок) нужной длины с выемкой (желобком). Верхняя дека инструмента имеет сгиб, который располагается за подвижной подставкой. Эта скошенная конструкция помогает сильнее натягивать струны. Гриф из лиственницы как можно ближе подогнан к струнам, десять металлических (или из слоновой кости) ладов расположено вдоль верхней части в полутонах, дополнительные лады прикреплены к грифу. Струны обычно из латуни, кроме самых низких. Подставка, изготавливается из прочной древесины или слоновой кости. Деревянные колки прикреплены сзади с помощью деревянных гвоздей (колышков). Для игры на мандолине чаще используется плектр (иногда перо).
Классическая неаполитанская мандолина (в русской музыкальной традиции ее иногда именуют "луковка") обрела свой нынешний вид в конце 19 века. От старинной мандолины ее отличает несколько изменившаяся форма, накладка на грифе, заходящая на деку, а иногда и перекрывающая резонаторное отверстие, металлические колки с червячной передачей и стальные струны. На рубеже 19-20 веков неаполитанская мандолина становится очень популярной. Инструменты выпускаются десятками тысяч, как индивидуальными мастерами, так и большими мануфактурами не только в Неаполе, но и в других городах Италии, а также в Германии, Франции и других странах. Клепки с выемкой все реже используются при изготовлении корпуса инструментов, уступая место клепкам без выемки (инстументам с гладким корпусом), как более дешевой и менее трудоемкой альтернативе. В этот период происходит большое число экспериментов в области конструкции мандолины. В США, Орвилл Гибсон патентует мандолину с арочными деками (вырезанными из дерева, наподобии скрипичных), во Франции Люсьен Гелас создает мандолину с обратным натяжением струн (в обычной мандолине струны оказывают давление на подвижную подставку и деку, в конструкции Геласа - наоборот, струны оттягивают закрепленную жестко подставку от деки), в Италии Умберто Чеккерини, а в России Джинислао Парис разрабатывают инстументы с двойной верхней декой, что усиливает тембр и улучшает окраску звучания инструмента.
К 30-м годам 20 столетия популярность неаполитанской мандолины в мире снижается. Но вместе с тем мандолина не классической конструкции, с арочными и плоскими деками начинает активно использоваться в таких направлениях музыки, как блюграсс , кельтская музыка , и джаз .
Ренессанс мандолины, как классического инструмента в мире, начинается в 80-х годах 20 века. В России, в последние годы, также наблюдается возрождение культуры классической и барочной мандолины, инструмент преподается в некоторых музыкальных школах, училищах, консерваториях.
Разновидности
Наиболее распространена неаполитанская мандолина, с четырьмя двойными струнами, имеющими строй скрипки , строящимися в унисон . Аппликатура скрипичная. Миланская мандолина имеет не четыре, а пять двойных струн. Также существует мандриола, среднеевропейский вариант мандолины с четырьмя тройными струнами, также известный как трихордия (tricordia, trichordia или tricordio), используемый также в мексиканской народной музыке (она же сицилийская мандолина). Нижняя тройная струна мандриолы (соль, G) может строить в унисон либо через октаву. Иногда басовые струны мандриолы не строены, а сдвоены, как у обычной мандолины.
Вот, как знаменитый русский писатель Владимир Иванович Даль, описывает мандолину в своём «Толковом словаре русского языка»: «Мандолина - это разновидность гитары без перехвату, на которой играют косточкою или пёрышком». Мандолины различаются не только по числу струн, но и по форме корпуса: у неаполитанской мандолины корпус грушевидный, наподобие лютневого; у португальской мандолины нижняя дека корпуса плоская. В XX веке мандолина получила достаточно широкое распространение и в американской традиционной музыке, преимущественно в стиле блюграсс . У мандолины-блюграсс плоские деки, и на верхней деке имеются два выреза-эфы в форме вытянутой буквы S. Нужно заметить, что мандолины с «лютневым» грушевидным корпусом имеют более мягкое и сильное звучание, а плоские разновидности звучат резче.
Другие члены семьи мандолины:
Мандолина пикколо (или малая мандолина, ит. sopranino mandolina или piccolo mandolina) - редкий инструмент. Мензура обычно 9.5 дюймов (240 мм). Строй - C 4 –G 4 –D 5 –A 5.
В настоящее время снова возрастает интерес к мандолине и её возможности всё больше используются и в ряде жанров современной музыки. Её применили Led Zeppelin в The Battle of Evermore (1971), Styx в Boat on the River (1980) в песне Losing My Religion альтернативной рок-группы R.E.M. основным музыкальным инструментом является мандолина. Мандолину активно использует
«Старик и море» – самая знаменитая повесть американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Замысел произведения вынашивался автором долгие годы, но в окончательном варианте повесть была опубликована только в 1952 году, когда Хемингуэй переехал на Кубу и возобновил литературную деятельность после участия во Второй мировой войне.
На тот момент Эрнест Хемингуэй уже был признанным писателем. Его романы «Прощай, оружие», «По кому звонит колокол», сборники короткой прозы «Мужчины без женщин», «Снега Килиманджаро» пользовались неугасаемым спросом у читателей и успешно издавались.
«Старик и море» принес Хемингуэю две самые престижные награды в области литературы – Пулитцеровскую и Нобелевскую премии. Первая была вручена писателю в 1953 году, вторая – годом позже, в 1954-м. Формулировка нобелевского комитета звучала следующим образом: «За повествовательное мастерство, в очередной раз продемонстрированное в «Старике и море».
Повесть в самом деле является шедевральной. Она вдохновила многих деятелей культуры на создание новых произведений, в частности художественных экранизаций. Первый фильм был снят в 1958 году. Выпускающая страна – США. Режиссерское кресло занял Джон Стерджесс, роль старика Сантьяго исполнил Спенсер Трэйси.
Экранизация произведения
В 1990 году Джад Тейлор срежиссировал очередную ТВ-версию культового произведения. А в 1999-м Россия пошла на смелый эксперимент, выпустив мультипликационную версию «Старика и море». Короткометражная анимация была удостоена премий BAFTA и Оскар.
Самый свежий проект, снятый по мотивам повести, вышел в 2012 году. Это фильм «Старик» от казахского режиссера Ермека Турсунова. Он был тепло встречен критикой и номинирован на отечественную премию «Ника».
Давайте вспомним сюжет этого реалистичного и волшебного, жестокого и трогательного, простого и бесконечно глубокого произведения.
Куба. Гавана. Старый рыбак по имени Сантьяго готовится к очередному выходу в море. Этот сезон для Сантьяго неудачный. Вот уже восемьдесят четвертый раз он возвращается без улова. Старик давно не тот, каким был прежде. Его руки утратили былую силу и ловкость, глубокие морщины испещрили лицо, шею, затылок, от постоянного физического труда и бедности он исхудал и высох. Неизменными остались только по-прежнему могучие плечи и глаза цвета моря, «веселые глаза человека, который никогда не сдается».
Сантьяго в самом деле не имел привычки впадать в отчаяния. Несмотря на жизненные невзгоды, он «никогда не терял ни надежды, ни веры в будущее». Вот и сейчас накануне восемьдесят пятого выхода в море Сантьяго не намерен отступаться. Вечер перед рыбалкой с ним проводит его верный товарищ – соседский мальчик Манолин. Раньше мальчик был напарником Сантьяго, но из-за неудач, постигнувших старого рыбака, родители Манолина запретили ему выходить в море со стариком и отправили на более успешную лодку.
Несмотря на то что у юного Маноло теперь есть стабильный заработок, он скучает по рыбалке со стариком Сантьяго. Тот был его первым учителем. Кажется, тогда Манолину исполнилось лет пять, когда он впервые отправился со стариком в море. Маноло едва не погиб от могучего удара рыбы, что поймал Сантьяго. Да, тогда старику еще сопутствовала удача.
Добрые приятели – старик и мальчик – немного поговорили о бейсболе, спортивных знаменитостях, рыбном промысле и тех далеких временах, когда Сантьяго еще был также юн, как Манолин, и плавал на рыбацком судне к берегам Африки. Заснув на стуле в своей бедной хижине, Сантьяго видит африканское побережье и красавцев-львов, вышедших поглядеть на рыбаков.
Попрощавшись с мальчиком, Сантьяго отправляется в море. Это его стихия, здесь он чувствует себя вольно и спокойно, как будто в хорошо знакомом доме. Молодежь называет море el mar (мужской род), относится к нему, как к сопернику и даже врагу. Старик же всегда величал его la mar (женский род) и никогда не испытывает неприязни перед этой порой капризной, но всегда желанной и податливой стихией. Сантьяго «постоянно думает о море, как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные или недобрые поступки, – что поделаешь, такова уж ее природа».
Старик разговаривает с морскими обитателями – летучими рыбами, морскими ласточками, огромными черепахами, разноцветными физалиями. Летучих рыб он любит и считает своими лучшими друзьями, верными спутниками во время продолжительных заплывов. Морских ласточек жалеет за их хрупкость и беззащитность. Физалий ненавидит за то, что их яд погубил множество моряков. Он с наслаждением смотрит, как их пожирают могучие черепахи. Старик ел черепашьи яйца и пил акулий жир все лето, чтобы набраться сил перед осенним сезоном, когда пойдет по-настоящему крупная рыба.
Сантьяго уверен, что сегодня ему обязательно улыбнется удача. Он специально заплывает далеко в море на большую глубину. Здесь его, наверняка, ждет рыба.
Вскоре леска в самом деле начинает шевелиться – кто-то клюнул на его угощение. «Ешь, рыба. Ешь. Ну, ешь же, пожалуйста, – приговаривает старик, – Сардины такие свеженькие, а тебе так холодно в воде, на глубине в шестьсот футов… Не стесняйся, рыба. Ешь, прошу тебя».
Рыба насытилась тунцом, теперь пришло время дернуть леску. Тогда крючок вонзится в самое сердце добычи, она всплывет на поверхность и будет добита гарпуном. Такая глубина – рыба, наверняка, огромная!
Но, к удивлению старика, рыба не появилась над морской гладью. Мощным рывком она потянула за собой лодку и принялась утаскивать ее в открытое море. Старик с силой вцепился в леску. Эту рыбу он не отпустит. Не так просто.
Уже четыре часа рыба тянула лодку со стариком, подобно огромному буксиру. Сантьяго истомился не меньше своей добычи. Он хотел пить и есть, соломенная шляпа врезалась в голову, а рука, сжимающая леску, предательски ныла. Но главное – рыба так и не показалась на поверхности. «Хотелось бы мне поглядеть на нее хоть одним глазком, – рассуждает вслух старик, – Тогда бы я знал, с кем имею дело».
Огни Гаваны давно пропали из виду, морское пространство окутала ночная тьма, а поединок рыбы и человека продолжался. Сантьяго восхищался своим противником. Ему еще никогда не попадалась такая сильная рыба, «она схватила наживку, как самец, и борется со мной, как самец, без всякого страха».
Если бы только эта чудо-рыба осознавала свое преимущество, если бы она только видела, что ее противник – один человек, да и тот старик. Она могла бы рвануть со всей силой или камнем помчаться на дно, и погубить старика. К счастью, рыбы не такие умные, как люди, хотя более ловкие и благородные.
Теперь старик счастлив, что ему выпала честь сражаться с таким достойным противником. Жаль только, что рядом нет мальчика, он бы непременно захотел увидеть этот поединок своими глазами. С мальчиком было бы не так трудно и одиноко. Человек не должен оставаться в старости один – вслух рассуждает Сантьяго – но это, увы, неизбежно.
На рассвете старик съедает тунца, которого ему дал мальчик. Ему нужно набраться сил для продолжения поединка. «Следовало бы покормить большую рыбу, – думает Сантьяго, – ведь она моя родня». Но делать этого нельзя, он ее поймает, чтобы показать мальчику, и доказать, на что способен человек и что он может вытерпеть. «Рыба, я тебя очень люблю и уважаю, но я тебя убью прежде, чем настанет вечер».
Наконец, могучий противник Сантьяго сдается. Рыба выпрыгивает на поверхность и предстает перед стариком во всем своем ослепительном великолепии. Ее гладкое тело переливалось на солнце, по бокам проходили темно-фиолетовые полосы, а вместо носа у нее был меч, огромный, словно клюшка для бейсбола, и острый, словно рапира.
Собрав остатки сил, старик вступает в финальную схватку. Рыба кружит вокруг лодки, в предсмертной агонии норовя перевернуть хлипкое суденышко. Изловчившись, Сантьяго вонзает гарпун в тело рыбы. Это победа!
Привязывая рыбу к лодке, старику кажется, что он прицепился к борту огромного корабля. За такую рыбу можно получить кучу денег. Теперь пора спешить домой, к огням Гаваны.
Беда явилась совсем скоро в обличье акулы. Ее привлекла кровь, что текла из раны на боку рыбы. Вооружившись гарпуном, старик заколол хищницу. Та уволокла на дно кусок рыбы, что успела отхватить, гарпун и всю веревку. Этот бой был выигран, но старик прекрасно знал, что за акулой последуют другие. Сперва они съедят рыбу, а потом примутся и за него.
Еще один шедевр от Эрнеста Хемингуэя – роман , рассказывающий об американце, приехавшим в Испанию во время гражданской войны в 1937 году.
В ожидании хищниц мысли старика путались. Он вслух размышлял о грехе, определения которого не понимал и в который не верил, думал о силе духа, границах человеческой выдержки, спасительном эликсире надежды и о рыбе, которую он убил сегодня днем.
Может, зря он убил эту сильную благородную рыбу? Он взял над ней верх благодаря хитрости, она же вела поединок честно, не готовя ему никакого зла. Нет! Он убил рыбу не из-за мелочного желания наживы, он убил ее из гордости, потому что он – рыбак, а она – рыба. Но он любит ее и теперь они плывут рядом, как братья.
Следующая стая акул начала атаковать лодку еще более стремительно. Хищницы набрасывались на рыбу, отхватывая куски ее плоти своими мощными челюстями. Старик привязал к веслу нож и пытался таким образом отбиться от акул. Нескольких из них он убил, других покалечил, но справиться с целой стаей было выше его сил. Сейчас он слишком слаб для такого поединка.
Когда старик Сантьяго причалил к берегу Гаваны, у борта его лодки был огромный скелет – акулы обглодали его целиком. Никто не решался заговорить с Сантьяго. Какая рыба! Наверняка, она была настоящей красавицей! Только мальчик пришел навестить своего товарища. Теперь он снова будет ходить в море со стариком. У Сантьяго больше нет удачи? Ерунда! Мальчик снова принесет ее! Не сметь отчаиваться, ведь ты, старик, никогда не падаешь духом. Ты еще принесешь пользу. И пусть твои руки уже не такие сильные, как прежде, ты можешь учить мальчика, ведь ты знаешь все на свете.
Солнце безмятежно светило над побережьем Гаваны. Группа туристов с любопытством рассматривала чей-то огромный скелет. Большая рыба, наверное, это акула. Никогда не думали, что у них такие изящные хвосты. А в это время мальчик охранял спящего старика. Старику снились львы.
Романтический период по праву называют самым ярким веком мандолины. Ни в какую иную эпоху инструмент не был раскрыт столь многопланово и разносторонне. Яркая вспышка популярности инструмента охватила в удивительно короткие сроки все слои общества, начиная от простого сельского жителя, заканчивая монаршими особами. Будучи фольклорным инструментом итальянских провинциалов, мандолина в кратчайшие сроки проникла в буржуазную и аристократическую среду, завоевала одобрение профессиональных музыкантов, в конечном итоге встав в один ряд с классическими инструментами.
Этот взлет еще более изумляет тем, что в предыдущие несколько десятилетий такого никто не мог себе вообразить. Предшествующий период, начавшийся в первой половине и продлившийся до начала второй половины XIX века, нельзя назвать благосклонным к мандолине. В эти годы ей уделялось слишком мало внимания со стороны музыкантов и композиторов. Взор музыкантов был обращен на инструменты, которые в этот период главенствовали. Возможно, камерные жанры, в которых мандолина находила свое претворение в предыдущие эпохи, отчасти потеряли свою актуальность на фоне интереса к крупным музыкальным формам периода романтизма. Однако она оставалась в контексте общего культурного пространства и продолжала свое существование, с большей или меньшей степенью следуя исторической и художественной эволюции. Подобное затишье можно охарактеризовать как короткую передышку и аккумуляцию сил и идей для появления вновь на культурно-исторической сцене нового времени. С 1860-х годов вступает в силу новая и, пожалуй, самая яркая эпоха истории инструмента – эпоха романтической мандолины.
В эпоху романтизма очень важен сам факт эволюции в сфере инструментария. Музыкальные инструменты – важнейшие средства и материальные свидетельства поисков того, без чего нет музыки: нового выразительного звучания, которое несет в себе ощущение жизни эпохи.
В XIX веке происходит очередная индустриально-техническая революция, ознаменовавшаяся значительным подъемом в области изобретений и усовершенствований в научных и технических сферах. Наиболее зримо это отразилось на самих музыкальных инструментах, которые, согласно тенденции, стали объектами технических экспериментов, разработок и усовершенствований.
Инструменты XVIII века – века рококо и классицизма – были призваны услаждать слух. Сочинения для них, как правило, отличались камерностью галантного стиля. В XIX веке ситуация меняется: яркая драматургия сочинений – с одной стороны, большие концертные площадки, повлекшие за собой привлечение широкой слушательской аудитории, с другой – все это требовало иных красок, динамической насыщенности, расширения экспрессивных возможностей инструментов. Поэтому уже в начале века исполнители и музыкальные мастера ищут пути их совершенствования, создают новые конструкции и модели.
Первым из инструментов, модернизировавших свой облик, был рояль. Еще в классическую эпоху специально для Бетховена Джоном Бордвудом была заменена старая клавесинная рама на более мощную, способную выдерживать большее натяжение струн и, следовательно, обеспечивать большую громкость звучания. В период романтизма, все с той же целью, рама стала чугунной, добавились педаль громкости, механизм репетиции, стали использоваться более толстые струны.
Скрипка так же быстро подхватила новую волну и подверглась целому ряду акустических экспериментов, вплоть до изменения ее формы Феликсом Саваром, сделавшим трапециевидную скрипку, предполагающей независимость акустической характеристики струнно-смычкового инструмента от конфигурации его корпуса. Музыкантами подобные эксперименты были встречены тепло, однако со стороны исполнителей была занята консервативная позиция, благодаря чему скрипка все же оставляет свои традиционные характеристики. В свете подобных кардинальных новаторских идей были приняты и реальные усовершенствования, касающиеся струн, смычка, размеров инструмента.
Мандолины середины XIX века мало чем отличались от своих предшественников. За исключением некоторых нововведений, например таких, как увеличение диапазона путем наклеивания дополнительных ладов на деке инструмента; в остальном все оставалось по-прежнему. И, несмотря на то, что инструмент вследствие утраты своей популярности начиная с 1815-го года почти исчез с рынка производства инструментов, некоторые музыкальные мастера все же изготавливали мандолины по моделям предыдущих времен, сохраняя традиции и, в некоторой степени, предвосхищая ее скорую эволюцию. По сравнительной статистике в книге Стивена Морея «Мандолины XVIII века» к XIX веку прослеживается тенденция к увеличению количества ребер корпуса, количества ладов и увеличению глубины и ширины инструмента. В качестве примера можно привести мандолину из частной коллекции анонимного французского мастера из региона Мирекур .
Этот инструмент датирован приблизительно 1850-м годом. Очевидно, что это копия неаполитанской мандолины, в основном сохранившая черты итальянских инструментов XVIII века. Так, сразу привлекает внимание небольшой размер инструмента, аналогичный размерам неаполитанских мандолин. Дека выполнена более просто и не украшена многочисленными перламутровыми инкрустациями, но визуально напоминает итальянские инструменты: резонаторное отверстие, хотя и меньшего размера, очерчено круговыми линиями, оптически создающими иллюзию расширения; сохранена традиция и форма врезных вставок между голосовым отверстием и подставкой; излом деки за подставкой имеет совсем небольшой угол. Так же и колковая коробка с колками не подверглась никаким изменениям, и сохранила свою форму и деревянную конструкцию. Сохранена и манера украшать колковую коробку костяными кнопками по ее боковой стороне.
Однако на этом инструменте можно заметить и новшества, отличающие его от своих предшественников. Основное изменение коснулось грифа. Возможно, это было первым веянием новых изобретений итальянских мастеров. Заметно увеличение его ширины, что не свойственно предшествующим инструментам. Накладка на грифе, выполненная из черного дерева, проходит над декой инструмента и заканчивается почти у резонаторного отверстия. Таким образом, гриф представляет цельную пластину, от начала и до конца, в отличие от более старых инструментов, где гриф плотно прилегал к корпусу, а возможность исполнять высокие ноты достигалась путем наклеивания деревянных ладов на деку. Можно предположить, что подобное нововведение повысило качество звука инструмента в его высоком регистре. В целом, несмотря на изменения, инструмент сохраняет свою историческую форму и выглядит гармонично и пропорционально.
Похожую ситуацию, но с некоторым опережением, примерно в полтора десятка лет, можно проследит и в самой прогрессивной и плодотворной для мандолины стране – Италии.
Представитель неаполитанской фамилии музыкальных мастеров Виначчиа, которая играла важнейшую роль в судьбе мандолины, – Гаэтано Виначчиа (1759-1831) следовал вековому семейному ремеслу, продолжая делать мандолины вплоть до своей смерти в 1831-м году. Его мандолины выполнены в традиционной манере неаполитанских инструментов XVIII века и, являясь лучшими образцами мандолин классического периода, никаких признаков надвигающейся романтической эпохи не имеют.
Его сын Паскуале стал первым, кто уловил дух времени и пошел по пути развития других инструментов. Он сделал мандолину более современной, больше соответствующей концертирующим артистам. Повсеместная модернизация инструментов оказала свое влияние на Паскуале Виначчиа, и он в 1835-м году кардинально изменил мандолину. Новаторство Паскуале заключалось не столько в изобретении собственных уникальных находок, сколько компиляции и фиксации достижений в изготовлении мандолин и других родственных инструментов своих предшественников и современников. Вышедшая из мастерской Паскуале Виначчиа мандолина выявляет разительные отличия от мандолины классической, которые очевидны при первом же визуальном сравнении.
На новом инструменте Паскуале Виначчиа и ему подобных была увеличена длина и ширина грифа, чья конструкция также видоизменилась: гриф приобрел накладку из прочной породы дерева , которая теперь в верхних регистрах стала проходить над декой. За счет этого нововведения было увеличено активно используемое количество ладов до семнадцати, в отличие от привычных двенадцати у старых инструментов, в результате чего увеличился диапазон инструмента до «ля» третьей октавы. Для достижения более объемного резонанса был расширен и углублен корпус инструмента и увеличен размер инструмента в целом. Теперь его общая длина достигала приблизительно шестидесяти двух сантиметров. Количество клепок не сильно изменилось и исчисляется в данном случае тридцатью пятью к тридцати на старом инструменте. Струнодержатели на основании корпуса стали металлическими. Такой корпус смог выдержать натяжение металлических струн, также ставших новшеством конструкции инструмента. Новая система колков также принадлежит Паскуале Виначчиа: на смену простым деревянным колкам пришла механика, принцип которой был заимствован у существующей механики гитары. Такая механическая система смогла выдерживать сильное натяжение струн, исключала вероятность соскальзывание струны и спонтанное выпадение колка. Она позволяла точнее настраивать инструмент, что являлось весьма существенным для мандолины, имеющей парные струны, строящиеся в унисон. Также это давало возможность достигать музыкантам более громкого звука, этого требовала музыка периода романтизма.
Как итог можно заключить, что модернизация Паскуале Виначчиа существенно видоизменила характеристики мандолины, и, как следствие, модифицировала ее практические свойства. Можно взять смелость сказать, что в мир пришел новый, неузнаваемый инструмент, с новой внешностью, новым характером и большим потенциалом.
В эпоху романтизма мандолина появляется в совершенно новом, видоизмененном звучании. Затихли в истории нежные и тихие звуки классической мандолины, забыты изысканные фразы с тонкой артикуляцией. На большую сцену выходит инструмент с сильным звучанием, виртуозными возможностями и певучим звуком. Ему было суждено сотворить новую эпоху.
Лауреат Международных конкурсов,
преподаватель РАМ им. Гнесиных
Александра Скрозникова
Литература:
- Зильберквит Марк. Рождение фортепиано. Музыкальное издательство П. Юргенсон, 2010 г. 72 с.
- Алдошина И., Приттс Р. Музыкальная акустика. СПб.: Композитор, 2006 г. 720 с.
- Morey S. Mandolins of the 18th Century. Editrice Turris, Cremona, 1993.
- Sparks P. The classical mandolin. Oxford University Press, 1995.
- Регион Mirecourt с XVIII века известен своими мастерскими музыкальных инструментов, впоследствии в XX веке здесь был основан институт музыкальных мастеров.
- Для накладки грифа стали использовать такие породы, как красное дерево, палисандр или черное дерево или подобные.
- В редких случаях на старых инструментах количество ладов достигало четырнадцати.
Бедный деревенский мальчик по имени Манолин - это один из главных героев повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». Он является продолжателем дела своего учителя Сантьяго , символом того, что мастерству старого рыбака не суждено пропасть даром.
Манолин очень добр и отзывчив. Мальчик с большой нежностью и любовью относится к Сантьяго, научившему его всему, что он теперь знает о рыбной ловле.
Манолин во всем старается помогать старику: заботится о нем, приносит кофе, ловит сардин для наживки, ухаживает за снастями старика. В свободное время друзья часто пьют пиво в ресторанчике на Террасе и много разговаривают о бейсболе, об их любимом игроке Джо Ди Маджо и просто обо все на свете.
Впервые Манолин пошел в плаванье с Сантьяго в возрасте пяти лет. В тот раз он едва не погиб, когда старик «втащил в лодку совсем еще живую рыбу» и она так отчаянно била своим хвостом, что чуть было не разнесла судно вдребезги. Несмотря на то, что первый опыт знакомства с ремеслом рыбака оказался неудачным, мальчик все равно не утратил желания осваивать это искусство.
Сейчас Манолин уже неплохо рыбачит и приносит хороший улов, когда ходит в плаванье на счастливом судне. Кроме того, он очень вынослив и умен не по годам. Ранние подъемы и выходы в море еще до рассвета не пугают его, поскольку Манолин осознает, что такова его «мужская доля».
Родители мальчика в последнее время стали запрещать ему рыбачить вместе Сантьяго, потому что считают рыбака salao, т. е. невезучим. Манолин, несмотря на их запреты, все равно стремится быть рядом со своим другом. Он единственный из всех местных жителей и других рыбаков верит в Сантьяго и никогда не сомневается в нем, и в его мастерстве: «На свете немало хороших рыбаков, есть и просто замечательные. Но таких, как ты, нету нигде».