В развитие русской художественной школы большой вклад внёс Суриков Василий Иванович. Он родился 24 января (12 января - по старому календарю) 1848года в сибирском городе Красноярске. Родители Сурикова, отец Иван Васильевич Суриков, служивший губернским регистратором и мать Прасковья Федоровна, урожденная Торгошина принадлежали к числу потомков первых казачьих родов. Предки его по отцовской линии, возможно, пришли в эти края с Дона чуть ли не во времена Ермака. Казачье происхождение было для Сурикова предметом особой гордости – об этом говорит то, что Василий Иванович прямо называл себя русским казаком.
О ранних годах жизни, детстве Сурикова, мы знаем в основном из работы поэта М. Волошина. Незадолго до кончины живописца, в 1913 году М. Волошин, работая над монографией о Сурикове, заказанной И. Грабарем, часто встречался и разговаривал с выдающимся художником.
В 1859 году умирает отец художника, его семья оказывается в тяжелом материальном положении. Прасковья Федоровна вынуждена была сдать жильцам второй этаж своего дома, а сама не отказывалась от случайного заработка. Суриков оканчивает Красноярское уездное училище в 1861 году и поступает на службу в губернское управление - канцеляристом. К этому времени он уже решил, что станет художником. Большим везением и удачей для Сурикова явилось знакомство с Н. Гребневым, ставшим первым его наставником и учителем. Гребнёв распознал в подростке большой потенциал, и мягко, но настойчиво стал направлять его в нужное русло.
В судьбе талантливого человека принял участие и губернатор Красноярска П. Замятин, который отправил в Петербург ходатайство с просьбой зачислить Сурикова в Академию. Несмотря на то, что ходатайство было принято, в выплате стипендии Сурикову в Академии отказали. Промышленники из Сибири в те времена отличались широтой своей меценатской деятельности, не жалели денег и на культурную и на образовательную работу. Среди них был и золотопромышленник П. Кузнецов, взявшийся за обеспечение Сурикова всем необходимым на период обучения его в Академии. В конце 1868-го года Суриков с промышленным обозом Кузнецова отправился на покорение художественного мира. Дорога до Петербурга заняла два месяца.
Однако, в Академию Сурикова взяли не сразу - ему пришлось немного поучиться в Обществе поощрения художеств, где он «набивал» руку рисуя гипсовые слепки, только после этого он был зачислен в Академию вольнослушателем. Полноправным учеником Академии Суриков стал уже в августе 1870 года, пройдя программу трёхлетнего обучения самостоятельно.
После этого последовали триумфы. К сожалению и возмущению учителя Сурикова П. Чистякова, гарантирующей заграничную стажировку золотой медали, Суриков после окончании Академии не получил. Через полгода Сурикову всё-таки предложили поездку за границу, но он отказался от неё, взявшись за роспись фресок в храме Христа Спасителя в Белокаменной.
Благодаря работе в храме, художник получил финансовую независимость и новую среду обитания. Попав в Белокаменную, Суриков сразу же почувствовал родное и насовсем переселился в Первопрестольную. Созданные здесь «Меньшиков в Берёзове», «Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни» принесли Василию Ивановичу заслуженное признание, и место среди выдающихся живописцев той эпохи. После показа в 1881 году «Утра стрелецкой казни» Суриков стал активным участником движения передвижников, на целых 26 лет, уйдя из Товарищества лишь в 1907 году, осознав, что это движение тормозит дальнейшее развитие живописи.
Что касается личной жизни Василия Ивановича, то здесь необходимо отметить его брак с Елизаветой Августовной Шаре, заключённый в 1878 году. Они прожили десять счастливых лет; Елизавета Августовна родила Сурикову двух дочерей. После тяжёлой болезни она умерла в 1888 году, её смерть стала причиной тяжелейшей депрессии Сурикова. Он перестаёт писать и в 1889 году уезжает с детьми в Красноярск, рассчитывая остаться в «городе детства» навсегда.
Здесь, на «малой родине», депрессия отступает. Почти насильно брат Сурикова, заставляет его приступить к написанию «Взятия снежного городка». Суриков увлекается работой, и уже осенью 1890 возвращается в Москву. Весь период 1890-х годов отмечен новым содержательным и колористическим исканием - и, конечно же, новыми живописными шедеврами, всегда выставлявшимися в среде «передвижников».
В это и последующее десятилетие Василий Иванович много и часто путешествовал. Он побывал в Сибири, в Крыму, на Оке и на Волге. Посетил Испанию, Швейцарию, Италию, Францию. На закате своей жизни Суриков оставался увлеченным грандиозными задумками. Но, к сожалению не законченными так и остались «Красноярский бунт», «Пугачёв», «Княгиня Ольга». Находясь на отдыхе и лечении в Крыму в 1915 году, Суриков пишет свой последний автопортрет, который служит подходящей иллюстрацией к характеристике данной Волошиным.
Выдающийся русский художник-передвижник умер 19 марта (6 марта - по старому календарю) в Москве. Ваганьковское кладбище стало последним приютом художника.
Имя: Василий Суриков (Vasiliy Surikov)
Возраст: 68 лет
Место рождения: Красноярск
Место смерти: Москва
Деятельность: русский живописец, художник
Семейное положение: был женат
Василий Суриков - биография
Люди, знавшие Василия Сурикова в последние годы жизни,утверждали, что слава ничуть не изменила его и что он, как в далекой красноярской юности, оставался пылким романтиком, сродни Дон Кихоту, с чистой душой и помыслами. В молодости он, не раздумывая, кидался в драку с сельскими парнями, посмевшими неуважительно отозваться о его даме сердца. И позднее, уже на городских окраинах, в традиционных кулачных боях стенка на стенку стяжал репутацию упорного и стойкого бойца.
Сибирь, отгороженная от Европы Уральским горным хребтом, долго сохраняла свою самобытность. В этом природном окружении, в лоне патриархальной казацкой семьи сформировался особый характер Васи Сурикова. Подвиги завоевателей Сибири и защитников казацких вольностей были для него не книжными рассказами, но живой частью семейного прошлого.
Вся атмосфера сибирской жизни второй половины XIX века мало чем отличалась от старинной московской. Потому, наверное, и дерзкая непокорность стрельцов во время их казни, и старообрядческий фанатизм опальной боярыни Морозовой, и стоическая отрешенность ссыльного Меншикова в Березове были близки и понятны. К тому же предки Сурикова по отцовской и материнской линии принимали участие в основании Красноярска, где 24 января 1848 года родился будущий исторический живописец.
Сотники и есаулы Суриковы брали жен из старых казачьих родов Черкасовых и Торгошиных, участвовавших в сибирских походах и завоеваниях. Один из дедов Василия, атаман Александр Степанович, с лицом темным, «как голенище», заприметив раз с горы оторвавшийся в бурю от берега тяжело груженый плот, сбежал вниз, успел поймать причальный канат и, по колена уйдя в землю, удержал-таки плот с войсковым добром...
В чисто прибранных комнатах родительского дома с резными наличниками на окнах стояли обитые железом сундуки, в которых хранились старинные сарафаны, шушуны, накидки, казацкие кафтаны. Много лет спустя, перебравшись в Петербург, Василий Иванович в каждый свой приезд в Красноярск просил мать надевать канифасовое платье, доставать из сундуков милые его сердцу вещи и показывать, как их раньше носили.
Прасковья Федоровна была женщиной большого ума, красоты и художественного вкуса. Ее отец и дядья возили чай из Китая, владели табунами лошадей и имели в своей фамильной Торгошинской станице на противоположном берегу Енисея узорчатый дом - полную чашу. Дом окружали огороды и буйные сады, на мощеном подворье стояли богатырские кони, запряженные в громадные повозки. По праздникам старики Торгошины надевали расписные китайские халаты и, обнявшись, разгуливали по станице, распевая: «Не белы-то снеги выпадали».
У них было двенадцать дочерей и внучек, которые любили водить запомнившиеся Васе хороводы и послужили ему неиссякаемым источником народных легенд и преданий. В воинственный дом Суриковых строгая в отношении традиционных обрядов и обычаев Прасковья Федоровна внесла нежное дыхание поэзии, причудливый колорит торгошинской семьи.
Отец Сурикова, Иван Васильевич, служил в красноярском земском суде и очень любил старинные казачьи песни, которые заводил по вечерам сильным низким голосом. Обликом напоминал своих предков-казаков - высокий, широкоплечий -и пошел в них крутым, независимым нравом. Василий унаследовал от отца крепость физическую и духовную, но еще - прямоту и честность.
С шести лет Суриков ездил верхом, ходил с отцом на охоту. Быстро научился стрелять настолько метко, что отец отпускал его в чащу одного. Однажды он целый день проблуждал по тайге и только к вечеру выбрался к дому. «Отец и мать стояли на плотине и кричали мне... Помню, как отец схватил меня за ноги, чтобы бить, а мать схватила за голову, чтобы защитить, -чуть меня не разорвали».
Несмотря на строгость нравов, атмосфера в доме была весьма непринужденная, а верность казачьим традициям сочеталась с интересом к современной политической и культурной жизни. Дядья Сурикова, Иван и Марк, считались, по словам художника, людьми образованными, выписывали из столицы книги и журналы, в том числе некрасовский «Современник».
Благодаря им в мальчике рано пробудилась тяга к изобразительному искусству и к отечественной истории. Дядья обсуждали в кругу семьи сооружение Исаакиевского собора в Петербурге и прибытие из Италии знаменитой картины Александра Иванова «Явление Христа народу». Причем у себя в Красноярске они хранили фотографии... ассирийских памятников.
Такая необычная, на первый взгляд, широта кругозора членов патриархальной казачьей семьи объясняется тем, что деды и родители Сурикова испытали на себе влияние ссыльных декабристов. Их встречала девушкой в церкви и его мать, которая была искусной рукодельницей: вышивала гладью по собственным рисункам целые картины с гарусом и бисером, плела кружева. С ее образом всегда были слиты у Сурикова воспоминания о биографии детских лет.
Когда Васе Сурикову исполнилось пять, отца перевели по службе в село Сухой Бузим. Художник вспоминал, как ранняя зима обступала село непролазными сугробами, вокруг неделями мела злая метель, сквозь обледенелые слюдяные окошки едва можно было разглядеть соседские крыши. А весной проселок тонул в непролазной грязи. Зато с наступлением лета, писал о своей биографии Суриков, «я целыми днями пропадал с ватагою сверстников, то в поемных лугах, где паслись казачьи табуны, то в тайге в поисках ягод и грибов». Жаль, школы в Бузиме не было, и родители отправили сына учиться в Красноярск. Там в феврале 1859 года он и получил известие о смерти отца.
К тому времени Суриков уже вовсю рисовал. С учителем рисования в приходском училище ему явно повезло. Он Васю быстро заприметил и стал осторожно развивать явные способности мальчика. И все же оставаться бы ему уездным регистратором, подобно отцу, и писать на досуге акварелью и маслом, как его дядья, есаул с хорунжим, не повстречай он богатого золотопромышленника-мецената Петра Кузнецова, который снабдил новоиспеченного канцеляриста деньгами на дорогу до Петербурга и обеспечил там его проживание на весь срок обучения в Академии художеств.
В начале лютой зимы 1868 года Суриков с двумя попутчиками тронулись в возке по ямскому тракту. Тяготы и лишения более чем двухмесячного пути закаленного в кулачных боях Василия не страшили. Однако на вступительном экзамене в Академию он провалился «по гипсу». Сдаваться упрямый потомок сибирских казаков не привык. Оказавшийся в ту пору в Петербурге Кузнецов помог ему поступить в рисовальную школу Общества поощрения художников. В этом учебном заведении готовили прикладников, мастеров художественного ремесла. Суриков занимался истово и успешно овладел трехлетним курсом школы за три летних месяца, после чего сдал вступительные экзамены в Академию и был зачислен вольнослушателем.
В августе 1870-го его перевели из вольнослушателей в полноправные студенты. Он был освобожден от платы за обучение, получил в течение двух лет несколько серебряных медалей и денежных премий, а затем стал стипендиатом. В 1874 году ему единодушно присудили Малую золотую медаль за картину «Милосердный самарянин», и Суриков начал готовиться к дипломнои конкурсной работе на Большую золотую медаль.
Занятия почти не оставляли молодому человеку свободного времени. Живопись, книги и музыка заменяли ему развлечения. Кроме семьи своего покровителя Кузнецова он мало кого видел. Но домой писал, что живет «довольно весело». На трудности Суриков ни тогда, ни потом не жаловался. К началу 1870-х годов это был уже сложившийся художник со своим видением мира, со своим чувством натуры и художественной правды.
Большой золотой медали за композицию на заданную евангельскую тему Суриков не удостоился. «Талантливо. Но это не история, а жанр. Это легкомысленно». Так высказались - за исключением Павла Чистякова -все члены Совета Академии. Возможно, не без благого стремления несколько остудить амбиции своего известного уже к тому времени выпускника. Чистяков же, зная крутой сибирский нрав своего ученика - если бросит кисти, то навсегда, - продолжал добиваться присуждения своему воспитаннику заслуженной главной награды. Его горячие доводы все-таки заставили членов Совета изменить свое мнение и ходатайствовать о заграничной стажировке для Сурикова, на что были вскоре получены и разрешение, и 800 червонцев лично от государя.
Неожиданно художник наотрез отказался от высочайшей милости и вместо этого попросил предоставить ему работу по росписи храма Христа Спасителя в Москве. Совет Академии согласился и даже выделил Сурикову мастерскую. Там весной 1877 года Василий Иванович выполнил картоны будущей росписи. Ему заплатили за работу целых десять тысяч рублей. Теперь он чувствовал себя надолго обеспеченным и в начале 1878 года попросил руки давно приглянувшейся ему обаятельной внучки ссыльного декабриста Свистунова, Елизаветы Августовны Шаре. Устоять перед немногословным, но таким мужественным красавцем в шелковой косоворотке, с густыми бровями вразлет и глубоким взглядом больших темных глаз было невозможно.
Молодые сняли маленькую квартирку на Зубовском бульваре и зажили тихо и счастливо. Вскоре у них родились две дочери.
В жене Суриков нашел не только любимую и любящую женщину, но и верную помощницу. Когда она приезжала с ним и дочерьми к его матери в Красноярск, то всегда помогала свекрови на кухне, сопровождала ее в церковь, сшила ей прекрасное платье, в котором Прасковью Федоровну и похоронили.
И все же бешеный сибирский темперамент Сурикова нет-нет да и давал себя знать. В гневе мог даже побить оппонента, за что потом казнил себя. Елизавета Августовна терпеливо успокаивала мужа, и тот слушался ее беспрекословно, хоть втайне ревновал к друзьям-живописцам, даже к , который сблизился с ним вовремя учебы в Академии. Страстность во всем являлась отличительной чертой суриковской натуры. И невероятная требовательность к себе, которой он отличался с первых шагов на художественном поприще. Рассказывают, что как-то ему удалось продать две свои ранние работы за хорошую цену. Опомнившись, Василий Иванович догнал покупателей, вернул им деньги, а холсты сжег...
Именно в Москве Суриков остро почувствовал, что русская историческая живопись - его настоящий путь в искусстве. И с этого пути он больше не свернул. Окрестности Кремля сделались излюбленным местом его вечерних прогулок. Ему чудились в темноте тени стрелецких жен в парчовых душегрейках и страшная непреклонная фигура царя Петра верхом на лошади... Рисунки и акварели исторических памятников, наброски старинной утвари, одежды обозначили подступы к замыслу будущей картины, целиком захватившему художника. Окончательный сюжет «Утра стрелецкой казни» явился ему, по его словам, у Лобного места на Красной площади.
Чтобы облечь этот сюжет, внутренний образ будущей картины, в плоть и кровь, потребовались длительное изучение исторических источников и музейных вещей, десятки предварительных эскизов и этюдов с натуры. Почти три года титанической работы были отданы картине, в которой Суриков явился не только наследником, но и великим новатором русской исторической живописи - от Ломоносова до Ге и Репина. Репин советовал ему заполнить виселицы. «Повесь, повесь!» - убеждал Илья Ефимович. Но Суриков не послушался, красота победила. «Кто видел казнь, тот ее не нарисует», - считал он.
В поисках типажей для образов стрельцов Суриков обшарил все московские «щели» - искал среди могильщиков, на Смоленском рынке, в трактирах. Бегая на морозе по городу в расстегнутом пальто, заболел воспалением легких. Разочаровавшись в докторах, прибег к старому казацкому способу - пустил кровь. К весне полегчало, а летом на кумысе он совсем поправился.
Одну холодную пустую комнату в суриковской квартире, с разбросанными по полу тощими тюбиками красок и двумя сломанными стульями, перегораживал огромный холст. Чтобы охватить взглядом все полотно, художник должен был искоса смотреть на него из соседней, жилой комнаты, куда постоянно забегал, натыкаясь на жену и дочерей.
Это могучее полотно, героем которого выступал народ, публика впервые увидела на открывшейся 13 марта 1881 года очередной выставке передвижников. В тот день народовольцы взорвали бомбой Александра II. На посетителей выставки картина производила большое впечатление, а в снисходительно-сдержанных похвалах критики сквозило явное непонимание ее своеобразия.
Он же тем временем, не давая себе передышки, приступил к работе над «Меншиковым в Березове». С необычайной живостью коренного сибиряка представил себе затерянный на берегу Сосьвы городок и избу, в которой доживал с семьей последние годы опальный сподвижник Петра Великого. Готовясь к воплощению поистине шекспировского замысла, Суриков пристально изучал исторические документы и бытовые реалии, изображения некогда всесильного временщика.
Тема, сюжет будущей картины прояснились, а вот композиция никак не складывалась в авторском воображении. Лето 1881 года Василий Иванович проводил с семьей в подмосковной Перерве. Стояли дождливые дни. Суриков сидел у стола перед раскольничьей божницей. Родные собрались рядом в грустном ожидании хорошей погоды. И вдруг его, словно молнией, озарило: вот оно! Меншиков в Березове. Картина представилась ему во всех деталях.
Лица младших детей героя картины он нашел на следующий день в Москве, куда срочно поехал за красками. А старшую дочь Меншикова, Марию, изобразил в облике своей любимой жены. Так родилась вторая часть суриковской живописной трилогии страдания: казнь стрельцов, ссылка Меншикова, заточение боярыни Морозовой.
Одним из первых подлинное значение Сурикова понял Павел Третьяков. Он приобрел для своей знаменитой галереи «Утро», «Меншикова» и последующие суриковские работы. Полученные деньги позволили художнику после восьми лет непрерывного труда отправиться с женой и дочерьми в длительное заграничное путешествие. Василий Иванович ехал не на отдых, а на «стажировку», от которой когда-то отказался стипендиатом Академии художеств. Его ждали сокровища европейских музейных собраний.
Слава и материальное благополучие не изменили художника. Все знавшие его отмечали редкостную скромность Сурикова, простоту уклада жизни, которую он вел в кругу своей семьи. В этой жизни было мало внешних событий, но она отличалась внутренней насыщенностью и гармонией, полностью подчиняясь неустанному подвижническому труду. Жил он с женой и дочерьми все в той же маленькой квартирке, напоминавшей вещами и обстановкой о сибирских корнях хозяина. В счастливые минуты Василий Иванович снимал со стены гитару и напевал старинные песни. При первой возможности отправлялся на родину, в Красноярск, где создал замечательные психологические портреты земляков, «Сибирскую красавицу», «Горожанку», серию акварельных зарисовок.
В разгар работы семью постигло страшное горе -весной 1888 года скончалась Елизавета Августовна. Долго еще Суриков в дождь и снег бегал на Ваганьковское кладбище к могиле жены и больше года не в силах был вернуться к работе. Только в 1895 году постаревший и поседевший художник закончил свою следующую программную картину «Покорение Сибири Ермаком».
«Степан Разин» стал последним завершенным шедевром в творческой биографии Сурикова, показанным на выставке передвижников 1906 года. А в 1907 году он вышел из утратившего к тому времени свой передовой дух Товарищества передвижных художественных выставок и примкнул к Союзу русских художников. Ему неоднократно предлагали профессуру в Академии художеств и в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
Однако Суриков отказывался, ибо слишком дорожил творческой свободой. Его имя, его мощная личность обрастали легендами. Вспыльчивый и нетерпеливый, но прямой и искренний, он по-прежнему не любил досужих советчиков и мало кого пускал к себе в мастерскую. Зато уж тем, кого пускал, вываливал из сундука прямо на пол этюды и эскизы, усаживаясь в своей характерной манере верхом на стул.
Василий Иванович успел еще в компании мужа своей старшей дочери, талантливого художника Петра Кончаловского, совершить плодотворное путешествие в Испанию, где оба они не только наслаждались впечатлениями, но и интенсивно работали. Недаром многие суриковские акварели и рисунки испанского цикла стоят на уровне его высших достижений. Увы, Сурикову было уже под семьдесят. Времени и сил не хватало. Известие о начале Первой мировой войны глубоко потрясло его. Могучее здоровье сибиряка стало быстро сдавать.
Ему вдруг стало тесно дома. Хотелось, вероятно, заглушить поездками сердечную боль и тоску. В 1914 году он в последний раз надолго уехал в Красноярск. Летом 15-го пробовал было лечиться в Крыму, но быстро сбежал оттуда в Москву и лег в санаторий. Не выдержал и там. Вернулся в опустевшую квартиру и 19 марта 1916 года скоропостижно скончался от ишемической болезни сердца. Похоронили Василия Ивановича Сурикова, по его просьбе, рядом с могилой жены, на Ваганьковском кладбище.
Будущий великий живописец появился на свет 12 (24) января 1848 года в Красноярске, в семействе, принадлежавшем казачьему сословию.
После ранней смерти отца семье пришлось несладко, и мать Василия была вынуждена сдавать в аренду второй этаж их дома. Денег едва хватало на самое необходимое, однако мудрая женщина, заметив страсть сына к рисованию, умудрялась оплачивать уроки живописи. Первым учителем Василия был Н. В. Гребнев, преподававший рисование в Красноярском уездном училище.
Самой ранней работой Сурикова, дошедшей до наших времен в целости и сохранности, стала акварель «Плоты на Енисее», написанная им в возрасте 14 лет.
После окончания училища у матери не было возможности оплачивать дальнейшее обучение Василия, и он был вынужден устроиться на должность писца в губернское управление. Однако судьба была милостива к талантливому юноше. Случайно увидев работы подчиненного, губернатор П. Замятин отыскал мецената, который смог оплатить обучение Сурикова в петербургской Академии художеств.
В учебном заведении Василий постигал тонкости живописи под руководством П. Чистякова. Очень быстро он стал одним из лучших его учеников, регулярно получал денежные призы и медали за свои работы.
Творчество
Первой картиной, которой молодой Суриков заявил о себе как мастер масштабных композиций, стал «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге». Он продал ее своему меценату, П. Кузнецову, крупному золотопромышленнику. Спустя несколько лет, побыв в гостях у своего покровителя, молодой художник написал ему в дар картину «Милосердный самаритянин».
Из краткой биографии Сурикова известно, что он крайне неохотно соглашался писать портреты на заказ. Однако был вынужден делать это, чтобы быть финансово свободным.
Источником вдохновения для талантливого живописца служила музыка, в особенности, опера. Кроме того, он сам с удовольствием обучался игре на гитаре.
На написание одного из самых известных своих полотен - «Утро стрелецкой казни» – Суриков потратил около трех лет. Но именно эта работа открыла перед художником двери в мир большого искусства. Его талант был безоговорочно признан, и он стал членом Товарищества передвижных художественных выставок.
Василий Иванович давно мечтал о путешествии по Европе, чтобы воочию увидеть полотна выдающихся живописцев. Выгодно продав одну из своих работ, он осуществил давнишнюю мечту и побывал в знаменитых европейских галереях и художественных музеях.
В 1881 году Суриков приступил к работе над своей знаменитой картиной «Боярыня Морозова». Он настолько трепетно относился к этому произведению, что в поисках идеальной композиции мог потратить не один месяц на бесконечные эскизы и зарисовки.
К наиболее важным полотнам Сурикова также следует отнести «Взятие снежного городка», «Переход Суворова через Альпы», «Степан Разин». Для детей знакомство с творчеством художника можно начинать уже с 3 класса - все картины мастера отличает высокая художественная ценность и разнообразие образов.
Личная жизнь
Первой и единственной любовью живописца стала его супруга - Елизавета Августовна Шаре. Молодые люди обвенчались в 1878 году, и спустя время у них родились две дочери - Ольга и Елена.
Однако семейное счастье было недолгим - спустя 10 лет любимая супруга скончалась, оставив художника в глубочайшей депрессии. Вернуться к жизни он смог лишь благодаря творчеству.
Смерть
В последние годы жизни здоровье Василия Ивановича значительно ухудшилось. Он отправился в Крым на лечение, однако оно не помогло. 6(19) марта 1916 года великий художник скончался от ишемической болезни сердца.
Гениальный художник 2-й половины 19-го века, совершивший подлинный переворот в исторической живописи своего времени. Основным героем исторических полотен Сурикова стал народ.
Суриков родился в Сибири, в Красноярске, произошел от вольных казаков, чем очень гордился. Окружающая сибирская действительность очень отличалась от центра России, там еще остались следы седой древности - в быту, обычаях, одежде, архитектуре. Во времена Сурикова еще кое-где сохранились в домах слюдяные окна, дворы, мощеные тесаными бревнами; у охотников в употреблении все еще были кремниевые ружья. Молодежь пробовала силы в кулачных боях.
Суриков помнил, с каким упоением дети слушали рассказы о казачьей вольнице, о походах Ермака, о раскольнице боярыне Морозовой. Все это определило выбор тем для живописи будущего художника, наложило отпечаток на все его творчество.
Суриков любил рисовать с детства. В уездном училище на него обратил внимание учитель рисования. Он стал заниматься с мальчиком специально, рассказывал ему о великих художниках прошлого. Возможности учиться рисованию у юноши не было возможности, надо было зарабатывать на жизнь. Но помог ему сам губернатор Красноярска, он узнал о талантливои юноше и на одном из парадных обедов устроил сбор средств на обучение Сурикова в Академии художеств.
Поступить в Академию с первого раза не удалось, у Сурикова не было необходимой подготовки, во второй раз его приняли вольнослушателем, а через год - действительным слушателем Академии. Учился Суриков с огромным желанием, был среди лучших учеников. По окончании Академии Суриков отказался от пенсионерской поездки и принял заказ из Москвы на выполнение росписей в храме Христа Спасителя.
В Москве художник сразу проникся ее историческим духом. Памятники старины всколыхнули в памяти Сурикова его старые сибирские впечатления, его любовь к русской истории. Он осознал свое призвание быть историческим живописцем, он написал такие знаменитые полотна, как "Утро стрелецкой казни", "Меншиков в березове", "Боярыня Морозова" и другие.
Проникновенное чувство эпохи, понимание движущих сил истории, восприятие исторических событий с позиции человека, живыми нитями связанного с современночтью, и сделали Сурикова великим историческим художником, равного которому не было в европейской живописи 19-го века.
Суриков знал о Петре I с детства, читал "Полтаву", "Медного всадника" Пушкина. Великолепный памятник Петру Первому на Исаакиевской площади в Петербурге снова напомнил ему о Петре, и он начал с увлечением писать картину. Осенью в 1870 году картину выставили в Академии художеств, и она понравилась публике. Картину купили, и Суриков писал домой, что получит за нее сто рублей и пришлет денег матери.
Это первая малоизвестная картина Сурикова, сюжет которой взят из русской истории. Конечно, первые шаги художника еще нетверды. Здесь изображена историко-бытовая сцена, не имеющая особого значения. Действие происходит в великокняжеской, домонгольской Руси. Происходящее не имеет значения для хода истории. На великокняжеском дворе решается личная судьба людей, которых судят.
На высоком крыльце сидит князь, справа на крыльце - княжеская семья, в глубине навеса блестит оружие дружинников. Слева духовное лицо, - вероятно, митрополит. Ступенькой ниже стоит, полуобернувшись к князю, диакон или священник, грек по национальности, с длинным свитком в руках. По-видимому, он выполняет обязанности секретаря суда и читает обвинение. Поразительна эта живая историческая подробность.
На первом плане - подсудимые и свидетели, истцы и ответчики. Видимо, читаемое слишком сложно для них и с трудом доходит до их сознания. Это домысел, очень близкий к правде.
Дело происходит на заре славянской цивилизации. Совершается ломка быта и понятий. Дикарь в правой стороне картины стоит гордый и не понимающий присходящего. Женщина на коленях умоляет князя, как бога, как идола. Древняя Русь еще пребывает в состоянии язычества.
Первое большое историческое полотно Сурикова. В нем художник изобразил бурную эпоху петровских преобразований, переломный момент в истории русского государства. Осуществляя коренную ломку старых порядков, тормозивших дальнейшее развитие страны, Петр действовал насильственными, варварскими методами, не считаясь ни с какими жертвами. Петр задумал ликвидировать стрелецкое войско ради формирования более современной и боеспособной регулярной армии. Это вызвало ряд стрелецких бунтов, жестоко подавленных Петром. Расправа с бунтовщиками завершилась в 1698 году казнью более двух тысяч человек, происходившей в разных местах Москвы. Стрельцы мужественно держались во время пыток, ни один из них не раскаялся, не склонил головы.
Но и тут стрелец не покоряется,
Он противится царю, упрямствует.
Отца, матери не слушает,
Над молодой женой не сжалится,
О детях своих не болезнует...
Суриков изобразил в картине момент перед казнью. В мглистом сумраке предрассветного часа вырисовываются громада Василия Блаженного, белокаменные стены Кремля, толпа народа, запрудившая Красную площадь. Приготовления к казни закончены. К Петру подходит с докладом офицер Преображенского полка, ожидая распоряжения начать казнь. И уже двое преображенцев, подхватив под руки, повели к виселице первого стрельца. Суриков изображает стрельца со спины, чтобы не показывать зрителю его лица - лица смертника. Его могучая, но теперь вся как-то обмякшая фигура, его заплетающиеся ноги и так очень красноречиво передают его душевное состояние. Брошенные прямо наземь, в грязь, бархатный кафтан и шапка стрельца, а также задутая свеча усиливают ощущение того, что для него уже кончены все счеты с жизнью. Остальные стрельцы ожидают своей очереди. Своими белыми рубахами и огоньками свечей они резко выделяются из всей массы народа. Выделяются они и своим душевным состоянием. Народная толпа шумит, волнуется, громко выражая свои чувства, свое глубокое горе. Стрельцы погружены в себя, будто окаменели. Каждый из них в последние минуты жизни полон внутренней серьезности, собранности, думает свою большую думу.
Суриков писал, что он хотел передать "Торжественность последних минут...а совсем не казнь".
В центре внимания зрителя четыре стрельца: рыжебородый, черный, седой и чуть в глубине стрелец, прощающийся с народом. Рыжебородый стрелец, отличающийся таким горячим нравом, полный такой бешеной ярости, что его, единственного из всех, привезли на площадь закованным в колодки, со связанными веревкой руками. И рядом стрелец с большой черной бородой и космами волос, закрывающими почти все лицо; его ярость не выплескивается наружу, как у рыжебородого, но он также одержим ненавистью к Петру, тяжелой и глухой, подавляющей в нем все другие чувства. Эта ненависть и привела их к бунту, и до сих пор они находятся во власти этих чувств.
На лице седого стрельца, который машинально перебирает волосы дочери, прощаясь с ней, застыло выражение скорбной муки и вместе с тем твердой убежденности в своей правоте. Но в его облике уже нет ненависти, только отрешенность и тишина. А над всей толпой возвышается фигура стрельца, который прощается с народом.
Однако все переживания и чувства стрельцов, все разнообразие их характеров перекрывает поединок взглядов, которыми обмениваются Петр и рыжебородый стрелец, как бы бросающий в лицо царю свой дерзкий вызов, утверждающий вопреки его грозной воле свою бешеную ярость, свою непримиримость, свою ненависть. В этом поединке - столкновение двух исторических сил, двух правд - Петра и народа.
Суриков изображает Петра не только грозным, но и уверенным в своей правоте, убежденным. Художник написал образ царя овеянным налетом героизма, как бы подчеркивая, что он боролся за дело прогресса, что действовал он в интересах России, а не в личных интересах. И все-таки истинными героями здесь являются стрельцы.
Колорит картины приглушенный, сумрачный, хорошо передает общее настроение события. Суриков намеренно сгустил мглу, окутывающую изображение, чтобы ярче загорелись на этом фоне огоньки свечей в руках осужденных. Их мерцание в холодном сумраке наступающего утра подчеркивает страшный смысл всего происходящего здесь в этот необычный час.
Картина была выставлена 1 марта 1881 года, в день убийства народовольцами Александра II, и вызвала особенно живой отклик. Полотно было куплено П.М.Третьяковым, а сам Суриков стал членом Товарищества передвижников.
Еще одно большое историческое полотно. А.Д.Меншиков был одним из наиболее близких сподвижников Петра I. Его судьба характерна для петровского царствования. В своих преобразованиях Петр опирался на людей, которых оценивал только по деловым качествам, а не по именитости рода. Александр Меншиков был в прошлом разносчиком пирогов, слугой Лефорта, а затем, волею случая, познакомился с молодым Петром, стал его камердинером, сумел завоевать его расположение. Благодаря незаурядности своей натуры поднялся до высот управления государством. Наделенный живым умом, кипучей энергией, силой характера, Меншиков был непременным участником всех начинаний Петра. Дело Петра он пытался продолжать и после его смерти. Но обстоятельства оказались сильнее его. Екатерина I, жена Петра, царствовала всего лишь полтора года. Перед смертью она подписала продиктованный Меншиковым указ о престолонаследии - российским императором объявлялся 12-летний сын казненного Петром царевича Алексея Петр II с предписанием ему по достижении совершеннолетия жениться на одной из дочерей Меншикова - Марии или Александре. Вскоре после провозглашения Петра II императором состоялось и торжественное обручение его с Марией Меншиковой. Казалось, Меншиков достиг вершин могущества. Однако противникам его удалось взять верх. Воспитатель Остерман сумел восстановить молодого императора против Меншикова. Последовал указ об аресте и ссылке всесильного вельможи в далекий сибирский городок Березов. С падением Меншикова иностранцы захватили при дворе небывалую власть. Национальные интересы России были принесены в жертву честолюбивым планам сменявших друг друга временщиков.
Посвятив свою картину Меншикову. Суриков не свел ее к изображению личной драмы героя. Дыхание истории ощущается в этом произведении художника. Он показал Меншикова в первые месяцы ссылки.
Низкая бревенчатая изба. Слюдяное заиндевелое оконце.Скупо пробивается свет. В углу иконы, зажженные лампады. Меншиков сидит у стола. Огромный, небритый, со спутанными волосами, в овчинном тулупе и с драгоценным перстнем на сжатой в кулак руке, тяжело лежащей на колене, он погружен в глубокую думу. Быть может, гнетет его сознание собственного бессилия, невозможность действовать, в то время как враги его предают дело Петра, губят Россию. Контраст низкой избы и громадной фигуры Меншикова подчеркивает величие его образа и душевное состояние узника, заключенного в тюрьму.
Вся семья сгрудилась вокруг стола в трагической безысходности. Обреченными выглядят в этой избушке дети Меншикова. Безнадежно больная, хрупкая, сломленная горем несостоявшаяся невеста царя Мария доверчиво прильнула к отцу, словно ища у него защиты. Близко к отцу сидит и сын, с болезненным лицом, на котором застыло выражение недетской горечи и печали о несбывшихся надеждах. И только младшая Александра, более простая, живая по характеру, жизнедеятельная оптимистка, еще на что-то надеется, у нее еще возможно будущее. И нелепым выглядит в этой темной избенке богатый парчовый наряд Александры, что еще более подчеркивает трагическую безысходность происходящего.
Колорит картины отличается удивительной цветовой насыщенностью и гармонией тонов. Самоцветами сверкают краски во мраке избы: "вспыхивает серебряная парча, теплится свет лампад. блестят золотые иконы, сгустком малинового светится суконная скатерть" (М.Алпатов).
Картина "Меншиков в Березове" была выставлена на 11 Передвижной выставке, была приобретена П.М.Третьяковым. Благодаря этому, Суриков смог поехать за границу совершенствовать свое мастерство.
После поездки из-за границы Суриков начал картину "Боярыня Морозова", над которой работал много лет. В процессе написания художник дважды увеличивал размеры полотна, добиваясь впечатления движенияя саней с Морозовой.
Сюжет картины относится к эпохе царя Алексея Михайловича. Патриарх Никон тогда провел церковные реформы, которые привели к расколу в церкви. По приказу царя Никон велел исправить тексты церковных книг по греческим образцам и заново их перепечатать. Реформа вызвала возмущение - в ней видели измену старине, покушение на национальный характер религии. Церковь раскололась. Поборники старой церкви - раскольники, старообрядцы, как их называли, считали величайшим грехом креститься по-новому - тремя перстами - и признавали только "двуеперстный крест". Они не соглашались по чужеземному образцу стричь усы и бороды; считали, что крестный ход должен ходить только "по солонь" - по ходу солнца и т.д. Раскольников стали преследовать. Их предавали анафеме - церковному проклятию, ссылали, сжигали на кострах. Они убегали на окраины России, скрывались в глухих лесах, в болотах. Но твердо стояли на своем - защищали старые обряды, не принимали ничего нового, иноземного, по их понятиям.
Во главе раскола стоял неистовый протопоп Аввакум, фанатик, которого потом сожгли на костре.
Боярыня Федосья Прокопьевна Морозова была ярой последовательницей протопопа Аввакума. Дочь знатного боярина, она семнадцати лет была выдана замуж за Морозова, человека, близкого к царскому двору, и сама была "в чести у царицы". С детства Федосья Прокопьевна была набожна и придерживалась старой веры. Рано овдовев, она превратила свой дом в тайный монастырь, где собирались раскольники, где одно время жил и протопоп Аввакум. Вскоре боярыня тайно приняла монашеский постриг. Когда об этом стало известно царю, ог приказал послать к ней "увещателей". "Како крестишься и како молитву творишь?" - допрашивали ее "увещатели".
А боярыня Федосья Прокопьевна и сестра ее, княгиня Урусова, которую она тоже увлекла за собой, нерушимо стояли на своем. Тогда заковали их в цепи, бросили на простые дровни (сани) и повезли на пытку. Федосья Прокопьевна, когда ее пытали, говорила так:" Вот что для меня велико и поистине дивно, если сподоблюсь сожжению огнем в срубе на болоте! Это мне преславно, ибо этой чести никогда еще не испытала".
Боярыня Морозова и ее сестра умерли в Боровской земляной тюрьме от голода. Сила боярыни Морозовой была в том, что она слепо верила в свой путь, в свою правду и бесстрашно принимала муки и гибель за эту веру.
В картине Суриков изобразил провоз боярыни Морозовой по улице города. Толпа запрудила улицу. Народ глубоко потрясен происходящим. Подвиг боярыни находит живой отклик в сердцах людей. Конечно, есть здесь и противники Морозовой, ничтожные и низменные в своем злорадстве и мелочном удовлетворении. Это попик в шубе с лисьим воротником, оскаливший редкие зубы в издевательски-ехидном смехе, и стоящий рядом богатый купец, откинувшийся в приступе торжествующего хохота.
В центре композиции сама боярыня Морозова, сидящая в санях. Ее черный силуэт отчетливо рисуется на фоне снега, саней, пестрых одежд, краски которых приглушены легкой дымкой голубого морозного воздуха. С вдохновенной страстностью и исступлением бросает боярыня в толпу призыв постоять за старую веру. Неподвижный взгляд Морозовой устремлен в пространство, охватывая толпу. Ее поднятая рука с двумя перстами - символом веры - высоко парит над головами людей.
Лица за спиной Морозовой слегка отодвинуты в глубину, чтобы чуть приглушить толпу, а образ боярыни был ярче.Самые яркие образы из толпы находятся справа, у края картины. Вот богатырского сложения юродивый с глубоко запавшими, по-детски наивными глазами, сидит прямо на снегу в одной дырявой рубахе и благословляющий боярыню на подвиг. Вот нищенка, соболезнующая страданиям Морозовой, преклонила перед ней колени. А вот горестно задумалась старуха в узорном платке. Боярышня со скрещенными руками потрясена чувством жалости к раскольнице. Другая боярышня в голубой шубке с печальным и строгим лицом низко кланяется Морозовой. Судорожно порывается стащить с головы шапку при виде несчастной страдалицы истовый старик. В глубокое, трудное раздумье погрузился странник - все они живут одними мыслями и чувствами с Морозовой, прощаются с ней, поклоняясь ее подвигу.
Суриков изобразил на фоне заснеженной улицы пеструю, красочную толпу, яркую одежду людей. Картина похожа на пестрый, многоцветный, радостный ковер народных мастеров. И в эту звучную, радужную игру красок резким противоречием врывается черный цвет в одежде боярыни. Это противоречие подчеркивает трагическое звучание образа Морозовой, привносит ноту глухой тревоги и скорби в это полотно.
Как и в прошлых картинах, все образы здесь написаны с натуры. Некоторые получились сразу, а некоторых художник искал долго, переписывал и снова искал. Иногда персонаж находился случайно. На толкучке нашел юродивого. Еле уговорил позировать, сидя на снегу. Почти все женские типы для своей картины нашел на Преображенском старообрядческом кладбище. Но никак не удавался главный образ - самой боярыни. Все получалось не то, не так. И совершенно случайно приехала с Урала начетчица Анастасия Михайловна. Суриков глянул на нее и понял, что сейчас все получится. И получилось именно то, что он хотел.
И снова картина Сурикова произвела фурор в обществе. П.М. Третьяков купил и это полотно Сурикова, и так был этому рад, что решил открыть в своей галерее суриковский зал.
Суриков с любовью пишет портрет своей "прилежной" дочки. ...Ей 9 лет. она стоит у белой кафельной печки в красном с горошками платье, с большим белым кружевным воротником. Одну руку приложила к теплой печке, в другой - кукла. Как внимательно, серьезно стоит, "позирует" девочка! Какой чудесный портрет - ласковый, душевный!.
В апреле 1888 года внезапно умерла жена Сурикова, Елизавета Августовна - не только жена, но и самый близкий друг. Суриков писал брату: "Тяжко мне, брат Саша...Жизнь моя надломлена; что будет дальше и представить себе не могу".
Казалось, все умерло, все было потеряно вместе с женой. Он почти перестал работать, почти не виделся с людьми, и только дети еще привязывали его к жизни. "Он нас кормил, и одевал, и водил гулять, и мы трое составляли тесную семью", - вспоминала позднее дочь его Ольга.
А из Красноярска писали и звали домой. Суриков решил ехать. В мае 1889 года он уехал с детьми в Красноярск. Медленно, трудно возвращался художник к жизни, к искусству. Прошло сибирское знойное лето, наступила осень. Девочки пошли в Красноярскую гимназию. Суриков понемногу начинал работать.
Как-то брат посоветовал ему написать картину "Взятие снежного городка". Суриков подхватил эту мысль. "Городок" - старинная народная игра. Где-нибудь на площади или на берегу реки строили из снега крепость, невысокую стену с зубцами, воротами. Над воротами устанавливали снежные фигуры казаков, пеших и конных, с винтовками за плечами. У ворот ставили снеговые пушки, позади ворот - "угощение из снега". Все это обливалось водой. Играющие делились на две партии: нападающие на крепость и защитники. Нападающие должны были верхом ворваться в ворота крепости - городка и разрушить на взлете верхнюю перекладину. Защитники, с трещотками, хворостинами, метлами в руках, отгоняли, пугали лошадей. Трещали трещотки, кричали люди, иногда стреляли из ружей холостыми зарядами. Страсти разгорались. Битва продолжалась до тех пор, пока какой-нибудь всадник не пробивался в ворота, не занимал крепость-городок. Тогда все сбивалось в кучу. И защитники, и нападающие бросались в погоню за победителем и с криком стаскивали его с коня, валяли, "мыли в снегу".
Как всегда, все хотелось писать с натуры. Суриков провел большую подготовительную работу. А в последний день масленицы, когда в старину обычно "брали городок", Суриков с братом поехали в соседнее село и уговорили молодежь устроить игру. Народу на праздник собралось много, настроение у участников было боевое. И Суриков выбрал для своей картины самый веселый, боевой момент, когда казак под ликующие крики толпы "берет городок".
Суриков писал картину с наслаждением, и каждый мазок, казалось, возвращал его к жизни. Легко, быстро бросал он краски на холст, и под его кистью краска превращалась в праздничный, сияющий цвет.
"Мне хотелось передать в картине впечатление своеобразной сибирской жизни, краски ее зимы, удаль казачьей молодежи", - говорил Суриков. И всю глубину и силу своего восхищения богатырской удалью, красотой русского человека вложил он в эту картину.
По преданию, в конце 16-го века славный атаман Ермак Тимофеевич "полевал" - грабил - в низовьях Волги и на Каспии купеческие караваны. Потом, спасаясь от преследователей, ушел со своей казачьей вольницей на Каму, где лежали "места пустые, леса черные, речки и озера дикие", богатые солью, рыбой, всяким зверьем. Места эти царь Иван Грозный пожаловал крупным промышленникам - купцам Строгановым. Строгановы завели там соляные варницы, понастроили крепости-острожки для защиты от набегов хана Кучума, который опустошал земли, грабил, угонял в рабство русских людей.
Ермак со своей дружиной пошел к Строгановым в "ратную службу" - охранял их границы, торговые караваны. Когда Строгановы стали собирать "охочих людей", чтобы идти на Кучума, атаман Ермак со своими казаками первый пошел "воевать Сибирь":
Перейдемте мы, братцы, горы крутые,
Доберемся мы до царства бусорманского,
Завоюем мы царство Сибирское,
Покорим его мы, братцы, царю белому,
А царя-то Кучума во полон возьмем.
Много раз бросались татары в бой с казаками и много раз терпели поражение. Немало добрых казаков полегло у Ермака в пути и в битвах. А когда осталось их немногим более пятисот человек, порешил Ермак идти на Иртыш к столице хана Кучума - к городу Искер. Завязалась битва великая, и в этой битве атаман Ермак победил хана Кучума. Разбежалось Кучумово войско, а Кучум скрылся в Барабинской степи. Атаман Ермак утвердился в ханской столице и "бил челом" царю Ивану Грозному - просил принять сибирскую землю под свою "высокую руку".
Прошло несколько лет. Погиб Ермак - утонул в Иртыше, когда Кучум, как "тать презренный", напал на спящих казаков.
Так кончилась жизнь Ермака, славного атамана казацкой вольницы.
Много поется о нем песен, много рассказывается всяких былей и небылиц. Они с детства запали в душу Сурикова. Так возник замысел будущей картины.
Действие разворачивается на фоне сурового сибирского пейзажа. пенятся холодные воды Иртыша, приняв в себя месиво человеческих тел. Дым выстрелов разграничивает толпу сражающихся на два лагеря. Грозному натиску дружины казаков, пестрое вооружение которых говорит о жизни, проводимой в боях и походах, противостоит сплошная масса разноплеменного войска, собранного Кучумом со всех концов Сибири. Тут и остяки, и вогулы, и сами татары. Сумятица, царящая в их рядах, не мешает им с ожесточенным упорством сражаться с казаками. Прижатые к крутому берегу Иртыша, они бесстрашно встречаются лицом к лицу с дружинниками Ермака, осыпая их градом стрел. Рисующиеся в отдалении на фоне неба фигурки бешено скачущих по кромке берега всадников усиливает ощущение тревоги в стане татар. Строй казаков с ружьями в руках осеняет знамя "Спаса", под которым стоит Ермак, повелительно простерший руку в сторону врагов, указывая направление основного удара. Знамя это - подлинно историческое; оно писалось Суриковым с экспоната Оружейной палаты. Не раз за долгую историю под знаменем "Спаса" ходили в бой русские полки (в частности, в битве на Куликовом поле).
Колорит картины удивительно красив: краски глубокие, сдержанно-строгие, отвечающие характеру суровой сибирской природы.
Кстати, ученые-искусствоведы совсем недавно выяснили, что Суриков дал картине несколько другое название, которое сейчас вернули этому произведению: "Добровольное прсиоединение Сибири Ермаком".
Славным делам и событиям русской истории посвящена и эта картина. Самобытная натура гениального русского полководца А.В. Суворова заинтересовала Сурикова как яркое проявление русского национального характера.
Суровый и величественный горный пейзаж. Уходящие ввысь, за пределы картины, скалы окутаны седыми облаками. Крутой обледенелый обрыв. Снег. Ледяные уступы обрыва синеватые, полупрозрачные. Горы полуосвещены солнцем. И горы, и снег, и самый воздух - все здесь чужое, суровое.
По ледяным скатам, подобно лавине, низвергаются в пропасть суворовские чудо-богатыри. На краю обрыва остановил своего коня Суворов в синем походном плаще, без шапки, весь подался вперед, он шуткой и острым словом подбадривает своих воинов. Восторженной улыбкой встречает его слова молодой солдат. Около Суворова немолодой солдат - в походе он всегда рядом со своим полководцем. Направо, на переднем плане, стремительно летит вниз солдат. Обеими руками он схватился за шапку и не выпускает из рук ружья. За ним солдат закрыл лицо плащом, не решается смотреть в пропасть и все-таки спускается вниз. Вот старик, георгиевский кавалер, с суровым и решительным лицом, осеняет крестом лоб, перед тем, как ринуться в пропасть. Спокойно лежит на барабане рука барабанщика...Солдатам, кажется, нет конца. И вся эта лавина людей неудержимо летит вниз по обрыву.
Главное в картине - беззаветная храбрость, отвага солдат, которые всегда готовы выполнить любой приказ полководца.
- (1848 1916), русский живописец. Учился в петербургской АХ (1869 75) у П. П. Чистякова. Член ТПХВ (с 1881; см. Передвижники), Союза русских художников. Уже в годы учения обратившись к исторической живописи, Суриков стремился преодолеть… … Художественная энциклопедия
- (1848 1916), рус. художник. Получив приглашение участвовать в иллюстрировании Собр. соч. Л. (1891, Кушнерев), С. выбрал «Песню про...купца Калашникова» и выполнил илл. «Палач» (итал. карандаш, уголь; ГРМ); художник отошел от традиц. изображения… … Лермонтовская энциклопедия
Русский исторический живописец. Родился в казачьей семье. Учился в петербургской АХ (1869 75) у П. П. Чистякова. Действительный член петербургской АХ (1893). Уже в годы учения, обращаясь к… … Большая советская энциклопедия
- (1848 1916) российский живописец. Передвижник. В монументальных полотнах, посвященных переломных моментам, напряженным конфликтам русской истории, главным героем показал народную массу, богатую яркими индивидуальностями, исполненную сильных… … Большой Энциклопедический словарь
Суриков (Василий Иванович) исторический живописец и жанрист, родился в 1848 г., с 1858 по 1861 г. обучался в красноярском уездном училище, а потом служил канцеляристом в одном из казенных учреждений, любительски упражняясь в рисовании и живописи … Биографический словарь
- (1848 1916), живописец. Член Товарищества передвижников. В монументальных полотнах, посвященных переломным моментам, напряжённым конфликтам русской истории, главным героем показал народную массу, богатую яркими индивидуальностями, исполненную… … Энциклопедический словарь
Суриков, Василий Иванович - В.И. Суриков. Боярыня Морозова. 1887. Третьяковская галерея. СУРИКОВ Василий Иванович (1848 1916), российский живописец. Передвижник. В монументальных полотнах, посвященных переломным моментам, напряженным конфликтам русской истории, главным… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
В. И. Суриков. Боярыня Морозова. Суриков Василий Иванович (1848, Красноярск 1916, Москва), живописец. Учился в петербургской Академии художеств (186975) у П.П. Чистякова; действительный член Академии художеств (1893). С 1877 в… … Москва (энциклопедия)
Исторический живописец и жанрист; род. в 1848 г.; с 1858 по 1861 г. обучался в Красноярском уездном училище, а потом служил канцеляристом в одном из казенных учреждений, любительски упражняясь в рисовании и живописи. В 1870 г. поступил в ученики… … Большая биографическая энциклопедия
Исторический живописец и жанрист, род. в 1848 г., с 1858 по 1861 г. обучался в Красноярском уездн. училище, а потом служил канцеляристом в одном из казенных учреждений, любительски упражняясь в рисовании и живописи. В 1870 г. поступил в ученики… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Книги
- Русские мастера живописи. Василий Иванович Суриков , . Богато иллюстрированное издание! Москва, 1955 год. Государственное издательство изобразительного искусства. Оригинальная обложка. Сохранность хорошая. Издание представляет собой…
- Василий Иванович Суриков , . Картинами "Утро стрелецкой казни", "Меншиков в Березове", "Боярыня Морозова" В. Суриков вошел в отечественное искусство как исторический живописец. Влюбленный в русскую культуру, в русские…